Этот прогресс, не важно насколько существенный, был, конечно, «чисто эмпирическим и нередко случайным».[76] Он был неравномерным, бессистемным, и успешные эксперименты чередовались с неудачами.[77] Изрядно упростив проблему, мы можем сказать, что главными составляющими прогресса были следующие: принятие средиземноморскими мореплавателями после 1300 года квадратного парусного вооружения главной мачты и последовавший за этим переход от одномачтовых к трехмачтовым судам; значительный рост тоннажа торговых судов в XV веке[78] ; большее доверие к артиллерии для нападения и обороны.
Нет причин сомневаться, что взаимодействие идей и методов, принятых в судостроении и такелажном вооружении судов Средиземноморья и севера, оказалось весьма эффективным. Ни каравеллу, ни карак нельзя назвать чисто северным или чисто южным типом. Определенно, в 1250-1450 годах различия между севером и югом имели тенденцию к сглаживанию. А вот во второй половине XV века появилось новое различие между севером и югом. Это было совершенно разное отношение к типам кораблей для войны.
Давняя традиция, восходящая еще к римским временам, установила своеобразное «разделение труда» в водах Средиземноморья между «длинными кораблями», оборудованными гребными веслами, и круглыми кораблями, зависевшими от парусов. Первые в основном использовались в качестве военных, вторые – в качестве торговых. «Разделение труда» было несколько поколеблено в конце XIII века появлением «великой галеры», которая стала гибридом, соединившим преимущества гребных и парусных судов, используемым как в военных, так и в торговых целях. Затем уже в XV веке хорошо вооруженные круглые суда стали использоваться венецианцами в качестве вспомогательных для армад или при патрулировании морей и охоты на пиратов. И все же вплоть до конца XVII века только галеры оставались основой средиземноморского военного флота. Это касалось Венеции, Генуи, Турции и Мальты.[79]
Вполне пригодные для использования на Средиземном море галеры не выдерживали штормовых ветров и волнения Атлантики. В XV веке потенциальные возможности парусных судов увеличились, и в атлантических флотах стали переходить от галер к парусникам, быстро ставшим их основой. Было выдвинуто предположение, что первыми нарушили привычное разделение труда между галерами и парусниками англичане, превратив последние в успешные боевые корабли. Кто действительно был первым, сказать трудно. Вероятнее всего, речь может идти о множественном и взаимозависимом влиянии друг на друга атлантических наций. Известно, что английский король Генрих VII (1485-1509) в 1487 году построил специально для своего военного флота два парусных корабля, снабдив их орудиями – «Регент» и «Суверен». Это хороший пример новых веяний, существовавших в Атлантическом регионе.
