— Вам придется приглашать их в Мешико, — первым осознал неизбежность встречи Мотекусома.
Он, хоть и утратил титул Тлатоани, но все еще оставался нужен Высшему совету, а права говорить, что думает, его не мог лишить никто.
Вожди молчали.
— И хватит тянуть, — покачал головой Мотекусома. — Кто тратит время впустую, тот проигрывает. Всегда.
Но вожди продолжали молчать. И вот тогда Мотекусому прорвало.
— Что вы молчите?! Вы хотя бы нового Тлатоани выберите! Сколько можно?! Двадцать дней прошло, а у Союза даже правителя нет!
— Я не знаю, что делать, дядя, — первым признал Какама-цин. — И в Тлашкалу их впускать нельзя, и сюда приглашать опасно.
— Но что-то же делать надо! — закричал Мотекусома.
Вожди вздохнули. Проблема не имела решений — вообще никаких. Скорость, с которой «мертвецы» поставили Тлашкалу на колени, потрясла всех, — Мешико пытался это сделать лет двести. Теперь же, если Кортес еще и породнится с Тлашкалой, произойдет слияние пяти племен: Кастилии, Семпоалы, Тотонаков, Тисапансинго и Тлашкалы.
— У вас только два пути, — нарушил тишину Мотекусома, — или убить их, или породниться с главным вождем кастилан — так, чтобы встать выше Элнана Колтеса.
— А что говорят разведчики, у вождя Кастилии Карлоса Пятого есть дочери, которых можно взять замуж? — осторожно поинтересовался Верховный судья.
— Разведчики его ни разу не видели, — за всех ответил ему Какама-цин.
— Да… в такой сильный род войти на равных трудно, — вздохнул Повелитель дротиков.
— Да, и кому он вручит свою дочь, даже если и захочет? — саркастично хмыкнул Мотекусома. — Тлатоани, которого все еще нет?
Вожди пристыжено опустили глаза. Змеиный совет, ревностно следящий за правильностью передачи власти строго по материнской линии, — от дяди к племяннику либо от брата к брату предложил четыре кандидатуры. Но ни один племянник и ни один брат Мотекусомы взять на себя ответственность в столь опасный момент не решился — даже Какама-цин.
— Может быть… ты согласишься… — с трудом выдавил Верховный судья. — Все равно лучше тебя нам сейчас правителя не найти…
Мотекусома криво улыбнулся. У него украли двадцать бесценных дней. Двадцать дней, за которые не сделано ровным счетом ни-че-го.
* * *
Падре Хуан Диас был потрясен: встречать будущих «зятьев», казалось, вышла вся Тлашкала. В Кастилии такие почести доставались разве что особам королевской крови.
Каждое племя и каждый род шли в своих одеждах и со своими знаменами и полковыми значками на длинных копьях. Затем под жуткий барабанный бой и завывания по улице прокатилась огромная процессия забрызганных жертвенной кровью и обросших космами до пояса жрецов с кадильницами, и падре тут же отметил, сколь похожи они на считающихся в Кастилии чуть ли не святыми юродивых и кликуш.
