— Санта Мария! Они нас увидели!
Пинеда прищурился и удовлетворенно хохотнул. Весь берег у крепости буквально переливался огнями факелов, а на тонком, еле заметном на фоне бледного утреннего неба шпиле взвился приветственный флаг.
— Кажется, дело выгорит, — мурлыкнул под нос Пинеда и повернулся к штурману. — Армаду ставим на рейд. Всем готовиться к высадке.
Палубы всех трех каравелл загрохотали от топота десятков ног, на мачтах взвились сигнальные флажки, а едва Пинеда отправился в каюту — облачиться в парадное платье, в дверь снова ворвался штурман.
— Сеньор! Вы должны это видеть!
— Что там еще?! — раздраженно отозвался Пинеда и, на ходу застегивая камзол, выбрался наружу. — Ну?
— Посмотрите вон туда, — указал штурман.
Пинеда пригляделся, и ничего не увидел.
— Где?! Куда смотреть?
— Да, вон же, вон!
И в этот миг солнце, самым краешком своим, вышло из-за холмов.
— А это еще что?!
У берега, омываемые пенистыми волнами, стояли каравеллы.
— Раз… два… три… — считал штурман. — Санта Мария! Все одиннадцать!
Пинеда растерянно моргнул. Он и сам уже видел, что здесь, по ватерлинии вросшая в песок и уже порядком разбитая прибоем, стоит вся армада Кортеса.
— Господи! Кто мог сделать такое? — выдохнул штурман.
Внутри у Пинеды все оборвалось.
— Всем назад! — заорал он. — Отменить высадку! Немедленно назад!
Кроме капитана армады Эрнана Кортеса, правом уничтожить суда, отрезая все пути к отступлению, не обладал никто. И Пинеда уже представлял себе, что ждало бы его флот, а затем и его самого, если бы он поверил призывным береговым огням.
* * *
Кортес двинулся вдоль берега вслед за судами Пинеды немедленно. Он знал, что этот шакал все равно попытается встать на его земле — хотя бы одной ногой. И не ошибся. Уже спустя сутки ему удалось выловить разведчиков Пинеды, и, когда он пригрозил поджарить им пятки, то узнал об армаде главное: на трех судах приплыли двести семьдесят свежих солдат.
Санта Мария! Что только он не испробовал! Под прицелом арбалетов заставил пленных вернуться на берег и махать руками, приглашая всех высадиться. Сам со своими лучшими людьми переоделся в платье ямайских самозванцев, пытаясь захватить отвалившую от капитанской каравеллы шлюпку. Но Пинеда слишком хорошо понял, и что происходит, и с кем едва не связался.
Оставалось возвращаться в Семпоалу — без добычи.
* * *
Когда, спустя четыре дня, круглосуточно бегущие гонцы, сообщили об уничтожении мертвецами всех одиннадцати парусных пирог, Мотекусома не поверил.
