А потом за дело взялась Марина. Кортес не знал в точности, что она говорила, но имя Мотекусомы и ссылки на взятых капитанами дочерей Семпоалы хорошо расслышал. И воины остыли, а через пару дней ожесточенных споров стороны сошлись на том, чтобы ту самую, оскверненную святым отцом пирамиду очистить от многолетних наслоений гнилой крови и передать под католический храм.
Но доверие все одно было подорвано. Люди стали бояться, капитаны напрочь отказались от пьянки, а Кортес по два раза в ночь проверял караулы. И лишь когда примчался гонец с известием о возвращении судов с Кубы целыми и невредимыми и — более того — с новостями, все с облегчением вздохнули.
* * *
До вождей смысл рассказанного гонцом дошел не сразу.
— Как это Тисапансинго пал?!
— Это так, — склонился потный, тяжело дышащий гонец. — Вот письмо.
Члены совета кинулись читать послание одного из ушедших в горы жрецов, а Мотекусома расстелил карту. Теперь столь трудно создававшийся его предками Союз был отрезан от моря двумя враждебными провинциями.
— Они уже у самых наших границ! — завопили вожди. — Мотекусома! Ты слышишь?!
— Да.
— Надо немедленно напасть! Тлатоани! Почему ты молчишь?!
Мотекусома поднял голову.
— Что пишет жрец? Породнился ли Тисапансинго с кастиланами?
— Да… — растерянно проронил Верховный судья. — Они отдали кастиланам восьмерых дочерей…
— Тогда уже поздно, — снова склонился над картой Мотекусома.
— Почему?!
— Потому что через кастилан Тисапансинго породнился и с Семпоалой, и с тотонаками. Теперь это союз четырех племен.
Вожди замерли. Ужас происходящего доходил до них с трудом.
— Теперь нам негде разместить войска, чтобы напасть всеми силами и внезапно, — внимательно рассматривая карту, произнес Мотекусома. — А значит, восьми тысяч воинов мало.
— Почему?
— Потому что только в Семпоале — столько же воинов. А есть еще и тотонаки, а теперь еще и Тисапансинго. Но главное, кастилане уже почти достроили крепость. Мы опоздали.
* * *
Спустя месяц отосланные на Кубу корабли вернулись, и первым делом главный штурман Антон де Аламинос отчитался перед сходкой о главном.
— Рабов продали удачно. Взяли много, — начал Аламинос. — Сами знаете, почему, — беременных не было. Ну, и подростки всем понравились…
Кортес кивнул. Беременная на рудниках не выдерживала и трех месяцев, да и жрала, как лошадь, — до самой смерти. Девушек же из Тисапансинго отправили на продажу сразу, а потому беременных среди них было меньше, чем обычно, и, понятно, что пошли они по хорошей цене. Что касается горцев-подростков, то были они весьма крепки телом, а потому давали за них даже больше, чем за мужчин — приручению поддаются, считай, как дети, а работать могут, не хуже взрослых.
