— Все-е… — нестройно выдохнули конкистадоры.
— От имени Их Высочеств доньи Хуаны и ее благородного сына дона Карлоса я, Эрнан Кортес, их слуга и вестник, извещаю, что Их Высочества являются королями и сеньорами здешних земель. Все слышали?!
— Все-е…
— Где этот чертов нотариус?! Быстро его ко мне!
* * *
Военный вождь Иц-Тлакоч проводил взглядом спешно уходящий к берегу реки отряд кастильцев, дал знак отбоя, подозвал писаря и жестом приказал ему достать бумагу из агавы и перо.
— Великий Мотекусома, — не теряя ни секунды, начал диктовать он. — Это я, Иц-Тлакоч, которого ты назвал своим другом, посылаю тебе весть.
Писарь быстро вычертил ряд вертикально расположенных значков и замер.
— Как Ты сказал, выполняя Твою просьбу, Иц-Тлакоч запретил мертвецам, которых Ты называешь четвероногими, а в Чампотоне зовут кастиланами, ступать на сушу и увидел, что переводчик у них пуглив, как олень. Иц-Тлакоч думает, переводчик был рабом.
Иц-Тлакоч на секунду задумался. Нужно было написать Мотекусоме самое главное, а что главнее, он решить пока не мог.
— Сегодня мертвецы попытались выйти на сушу. Двести их было. Ровно двести. Мы напали и держали их в воде по грудь и по шею. Но с военной пироги с парусами пустили дым Громовые Трубы. Десять их было. Иц-Тлакоч хорошо посчитал. И многих воинов от этого дыма стошнило.
Иц-Тлакоч вздохнул. Запах был и впрямь омерзительный, но писать о том, что его воины отступили в лес, все равно не хотелось.
— Их тошнило на траву и в реку и даже на врага. Сильно тошнило. А от грохота они шатались, как пьяные. Иц-Тлакоч хорошо все рассмотрел. И мертвецы увидели, что воинов тошнит и шатает, и начали пускать дым еще сильнее. С грохотом, как во время самой сильной грозы.
Вождь задумался. Теперь надо было писать, о том, как именно они отступали, но он тут же подумал, что написать об оружии мертвецов все-таки намного важнее.
— А Громовых Тапиров, о которых Ты предупреждал, Иц-Тлакоч не видел. И Тепуско, с грохотом и дымом кидающих большие круглые камни на десять полетов стрелы не видел. Хотя смотрел хорошо.
Иц-Тлакоч поморщился и все-таки перешел к самой позорной части письма.
— Пленных мы не взяли… хотя ранили многих. А еще самый главный вождь мертвецов сделал три зарубки на дереве. Иц-Тлакоч думает, это знак границы. Значит, будет еще бой. Или два. Это плохо. Мои воины не знают, чем обороняться от Громовой Трубы.
Писарь стремительно записал сказанное и с ожиданием в глазах уставился на своего военачальника.
