— Per quod pactum ingressus es in corpus hujus puellae? — Посредством какого договора вошел ты в тело этой девицы?
— Aqua. — Посредством воды, — отвечала настоятельница.
Рядом с бальи находился некий шотландец по имени Стрейкен, глава реформатского коллежа[22] в Лудене. Услышав ответ настоятельницы, он предложил демону сказать слово «вода» по-шотландски, и объявил, что если ответ будет правильным и дьявол докажет тем самым свое знание языков, что является главным даром всех злых духов, то он и его коллеги будут неоспоримо убеждены, что монахиня действительно одержима. Не выказав ни тени смущения, Барре ответил, что заставит дьявола сказать, что нужно, если будет на то воля Господа, и велел демону отвечать по-шотландски. Он дважды повторил приказание, но тщетно, а на третий раз монахиня ответила:
— Nimia curiositas. — Слишком любопытен.
Затем, когда вопрос прозвучал еще раз, она добавила:
— Deus non volo. — Господь не желаю.
На сей раз бедный дьявол снова неверно проспрягал глагол и вместо того, чтобы ответить в третьем лице: «Господь не желает», использовал первое лицо, отчего ответ получился бессмысленным.
Посмеявшись над этой глупостью, глава коллежа предложил Барре, чтобы дьявол подучился у его семиклассников, но священник не принял вызова и ответил, что любопытство спрашивающего было непомерным и дьявол поэтому имел право ему не ответить.
— Однако, — заметил гражданский судья, — вы должны знать, сударь, а если не знаете, то можете справиться в требнике, который держите в руках, что способность говорить на иностранных, незнакомых языках — это один из признаков истинной одержимости, равно как и умение угадывать то, что скрыто от глаз.
— Сударь, — ответил Барре, — дьявол прекрасно знает этот язык, но просто не хочет говорить. Точно так же ему известны ваши грехи — хотите, я прикажу, и он расскажет о них?
— Вы доставите мне этим невыразимое наслаждение, — отозвался гражданский судья, — искренне прошу вас произвести такое испытание.
Барре подошел к настоятельнице, словно желая спросить у нее о грехах судьи, однако бальи остановил его, указав на неприличие задуманного, но Барре ответил, что он и не собирался задавать этот вопрос.
Как Барре ни пытался отвлечь присутствующих, те продолжали упорствовать в своем желании выяснить, знает ли дьявол иностранные языки, и по их настоянию бальи предложил Барре вместо шотландского древнееврейский, который, согласно Священному писанию, является самым древним языком на земле, и дьявол должен его знать, если, конечно, не забыл. Это предложение было встречено рукоплесканиями, поэтому Барре был вынужден приказать одержимой сказать слово «вода» по-древнееврейски. Бедная женщина, которая с трудом повторила ранее несколько вызубренных латинских слов, повернулась и раздраженно воскликнула:
