Полли очень заинтересовалась подбитым глазом.
– А ты им видишь? – спросила она.
– Да, – сухо отвечал Мэтью.
– Он смешной, – сообщила она и прибавила, подумав: – А Копытцу тоже чуть не выбили глаз.
– Балерина заехала ногой? – предположил Мэтью.
– Нет, еще в той книжке, где про охоту, – объяснила Полли и, помолчав немного, невинно спросила: – Это Чокки?
– Ну хватит! – сказал я. – Мэтью, а твоей учительнице понравилось, что «Домой» напечатали в газетах?
Мэтью покачал головой:
– Я ее еще не видел. Сегодня рисования не было.
– Наша мисс Пинксер видела, – вмешалась Полли. – Она считает, что это просто дрянь.
– Господи, Полли! – взволновалась Мэри. – Не может быть, чтобы она так выразилась.
– Она не выразилась. Она подумала. Сразу видно… Она сказала, у Мэтью стиг… стигматы, что ли, и наверняка он носит очки. А я ей сказала, на что ему очки, ведь это не он рисовал.
Мы с Мэри переглянулись.
– Ой, что ты натворила! – охнула Мэри.
– Так это ж правда, – возроптала Полли.
– Нет, – сказал Мэтью. – Это я рисовал. Учительница сама видела.
Полли фыркнула.
Когда они наконец ушли, я рассказал Мэри свои новости. Утром звонил Лендис. Он видел сэра Уильяма. Тот заинтересовался Мэтью. Время у него распределено по минутам, но все же он велел мне договориться с его секретаршей.
Я позвонил, и секретарша тоже упомянула о времени, но обещала посмотреть, зашуршала бумагой и наконец любезно сообщила, что мне повезло – в пятницу в два есть просвет, можно прийти, иначе придется ждать неделями.
Мэри колебалась. Кажется, за последние дни ее нелюбовь к Чокки ослабела; и еще, я думаю, ей не хотелось делить с кем-то Мэтью – как прежде, когда он пошел в школу. Однако присущий ей здравый смысл победил, и мы решили, что в пятницу я повезу Мэтью на Харли-стрит.
В среду было тихо. Мэри отказала только двоим посетителям и еще двоим – по телефону, а в школе прогнали предполагаемого репортера. Правда, сам Мэтью не поладил с Кефером.
Началось, по-видимому, с того, что Кефер на уроке физики сказал, что скорость света – предел, и ничто не может двигаться быстрее света.
Мэтью поднял руку. Кефер посмотрел на него.
– О, – сказал он. – Так я и думал. Ну, молодой человек, что вы знаете такого, чего не знал Эйнштейн?
Мэтью уже жалел, что выскочил, и буркнул:
– Это я так… Неважно.
– Нет, важно, – настаивал учитель. – Всякое возражение Эйнштейну чрезвычайно важно. Возражайте!
– Простите, сэр, скорость света – предел только физической скорости.
