Мы пошли наверх, и телефон затрезвонил снова. Я поколебался.
– Да ну его, – сказала Мэри.
И мы не подошли к телефону ни в этот, ни в следующий раз.
Нам удалось уехать в семь, опередив репортеров. Мы направились к берегу.
– Надеюсь, они без нас не вломятся, – сказала Мэри. – Мне кажется, что я – беженка.
Всем нам так казалось часа два, пока мы ехали до берега. Машин на шоссе было полно, и мы еле ползли. То и дело что-то случалось и образовывалась пробка на целые мили Дети стали скучать.
– Это все он, – плакалась Полли.
– Нет, не я, – возражал Мэтью. – Я ничего такого не хотел. Само случилось.
– Значит, это Чокки.
– Тебе бы его благодарить, – напомнил Мэтью.
– Сама знаю, а не могу. Он все портит, – ответила Полли.
– Последний раз, когда мы тут ехали, с нами был Пиф, – заметил я. – Он немножко мешал.
– Пиф был глупый, он мне ничего не говорил, это я ему говорила. А этот Чокки вечно болтает или спрашивает всякую ерунду.
– Нет, – сказал Мэтью, – сейчас он уже не спрашивает. Его не было со вторника. Я думаю, он отправился ДОМОЙ.
– А где его дом? – спросила Полли.
– Не знаю. Он был какой-то расстроенный. Наверное, отправился к себе, спросить, как и что.
– Что спросить? – настаивала Полли.
Я заметил, что Мэри в беседу не вступает.
– Если его нет, – предложил я, – давайте про него забудем.
Полли высунула голову и стала разглядывать неподвижные вереницы машин.
– Мы, наверно, нескоро поедем, – заявила она. – Я лучше почитаю. – Она выудила книгу откуда-то сзади и открыла ее. Мэтью посмотрел на картинку.
– Это что, цирк? – поинтересовался он.
– Скажешь тоже! – презрительно воскликнула Полли. – Это очень интересная книжка про одного пони. Его звали Золотое Копытце. Раньше он выступал в цирке, а сейчас учится в балете.
– Вон что! – сказал Мэтью с достойной уважения сдержанностью.
Мы доехали до большой стоянки, где брали по пять шиллингов с машины, взяли вещи и отправились искать море. Каменистый берег у самой стоянки заполнили люди с транзисторами. Мы пошли дальше по камушкам и добрались до места, где от сверкающей воды нас отделяла только широкая лента нефти и мусора да кромка пены.
– О Господи! – сказала Мэри. – Надеюсь, ты не будешь тут купаться?
Присмотревшись получше, Мэтью заколебался, но все же возроптал:
– А я хочу плавать, раз я умею.
– Не здесь, – сказала Мэри. – Какой был хороший пляж несколько лет назад! А сейчас это… это…
– Самый краешек британской клоаки? – подсказал я. – Ну, пойдем еще куда-нибудь. Иди сюда, мы уходим! – крикнул я Мэтью, который все еще, словно во сне, смотрел на грязную пену. Полли и Мэри зашагали по берегу, а я подождал его.
