Австралия — Terra Incognita: Когда звери еще были людьми | страница 75
На рубеже XXI века население Австралии приблизилось к цифре 20 миллионов человек. Сегодня каждый четвертый житель Австралии рожден за ее пределами, и страна продолжает быть одной из самых иммиграционных в мире, принимая до 150 тысяч новых граждан в год.
Мой первый шаг
«Город счастья». Тяжелые раздумья. Вечеринка. Аванс доверия
А теперь я попрошу читателя вернуться к началу книги, к ее предисловию.
«Так начался мой путь в эту страну… Под нами проплывали желтые безжизненные пески австралийской пустыни Симпсона. Тогда я еще не знал, что это одна из самых опасных и жестоких пустынь мира…»
Жестокость австралийской пустыни, как мы уже знаем, — это реальность, но в то же время и авторская аллегория. Она связана с эмигрантской судьбой, которая нередко похожа на тяжелую болезнь, из которой человек выходит или обновленным, или сломленным. И чем тоньше конструкция души, тем тяжелее протекает эта болезнь[36].
Рэй Вильсон-Слонек
Сейчас, когда я вспоминаю свои первые шаги в Австралии в тот далекий декабрь 1976 года, они кажутся мне не просто наивными, они кажутся шагами первобытного человека, прибывшего на чужую планету.
Мельбурнский аэропорт встретил меня ярким декабрьским летним солнцем, что после заснеженной зимней Европы было уже чудом. Поразила стерильная чистота улиц, домов, машин, витрин магазинов.
Я не увидел ни одного мрачного или агрессивного лица.
Наоборот, совершенно незнакомые люди почему-то улыбались мне, приветствуя кивком или взглядом. После шумных европейских городов Мельбурн показался пустынным. Утопающие в зелени домики старинного викторианского стиля, улицы с густыми кронами нависших деревьев, почти бесшумные разукрашенные трамвайчики, бесконечные парки, аллеи, речные пароходики с большими колесами, несмолкающий птичий говор. И безлюдье… Казалось, что ты попал в огромную голливудскую декорацию, в которой вот-вот должны начаться съемки фильма «Город счастья».
Видимо, все это отразилось на лице, ибо моя австралийская приятельница Рэй Слонек, которая встречала меня в аэропорту, тихо наблюдала за мной со стороны, радуясь и за меня, и за свой город.
Забегая вперед, вспоминаю, что уже потом, работая над сценарием, когда я, по старой московской привычке, вечерами выходил пройтись, то оказывался почти единственным гуляющим пешеходом на пустынных улицах. Все остальные «гуляли» в машинах и с удивлением рассматривали из открытых окон авто странного одинокого пешехода.
Из ярких воспоминаний того времени сохранилась вечеринка, устроенная коллегами по кино в честь моего приезда. Для меня это был весьма напряженный вечер. Тяжелый глухой барьер языка разделял нас. Даже переводческие старания Рэй, ни на секунду не отходившей от меня, не могли разрушить его. Я страдал, понимая, что теряю друзей, что нахожусь в чужой для меня культурной среде, что являюсь человеком другого мира… Короче, типичная рефлексия ранимого интеллигента.
