В один из дней в газетах появилось сообщение о Всеюгославском конкурсе сценаристов. Условия были просты — выигравший конкурс сценарий покупается киностудией и идет в производство. К этому времени я как раз закончил сценарий «Катастрофа» — психологическую драму из славянской жизни. Терять мне было нечего, и я отправил его на конкурс.
Прошло еще несколько месяцев, и как-то утром мне звонит знакомый: «Ты газеты сегодня читал?» — «Нет, — говорю, — не читал». — «Так спустись вниз, купи и почитай…»
Оказалось, что моя «Катастрофа» получила одну из главных премий! Газеты писали, что в Югославии появился новый русский сценарист и прочие хвалебные слова… Боже, сколько было радости!.. Казалось, что жизнь опять раскрывает объятия.
Но я, видимо, забыл, что существует такая универсальная штука, как «еврейское счастье»! Белградская киностудия «Авала-фильм», где должен был сниматься фильм по моему сценарию, внезапно обанкротилась или оказалась на мели, так что съемки отменялись. Единственное, что могла сделать студия, — оплатить автору сценарий, что она и сделала.
Опять потянулись, как говорится, серые будни. Опять я сидел и писал «в стол»… Впрочем, кое-что все же изменилось. Мой сценарий получил известность, его рецензировала европейская пресса, о нем хорошо отзывались коллеги, меня приглашали… Одним словом, я был замечен.
Ha одной из литературных встреч я познакомился с милой супружеской парой из Австралии — Рэй и Бобом Слонеками. Не имея никакого отношения к России, оба они тем не менее прекрасно владели русским языком, были профессорами Мельбурнского университета, факультета славистики, и приехали в Белград на международный симпозиум. Знакомство постепенно переросло в дружбу.
Лишь позже я узнал, что прямо из Белграда Рэй по телефону рассказала обо мне ведущему в то время австралийскому кинопродюсеру и публицисту Филиппу Адамсу, у которого и родилась идея пригласить меня поработать на далекий континент, тем более что по случайному стечению обстоятельств он только что прочитал в лондонской прессе о моем сценарии.
А еще через неделю у меня раздался звонок. По просьбе Филиппа из Сан-Себастьяна звонил директор Мельбурнского международного кинофестиваля Эрвин Радо, который в тот момент находился в Европе. Он готов был прилететь в Белград и спрашивал, есть ли у меня время встретиться с ним.
Встреча состоялась. Это был обаятельный человек, венгр по происхождению, в прошлом музыкант. Дружеские отношения между нами установились почти сразу. Эрвин рассказал, какое впечатление произвел на него мой сценарий, и спросил, нет ли у меня каких-нибудь новых интересных замыслов.
