И только когда далекие прохожие исчезли за поворотом, Жанетка перевела дух и сказала:
— Спасибо, выручил…
— А кто это был? — кивнул в сторону улицы Ворон.
— Не знаю, — пожала плечами Жанетка. — Может, добытчики, а может, и призраки…
— А какая разница? — полюбопытствовал Алексей.
Мулатка удивленно вскинула на него выразительные, большущие глаза, обрамленные пушистыми ресницами.
— Правильно Дядя вас забрал, — сказала она. — Пропадете тут сами-то по себе… А разница… добытчик — он просто человек, как мы. А призрак — он не такой… не нашего мира, что ли. Вот с добытчиком ты можешь рядом посидеть, поговорить, даже вместе в рейд сходить, а призрак тебя не замечает, будто и нет совсем.
— А если и с ним поговорить? — не успокоился объяснением Ворон. — За руку взять, ударить…
— Ну-ну, — саркастически скривила губки Жанетка. — Один раз коснешься — ничего не будет, может, он исчезнет, или уйдет своей дорогой… а другой кто коснется — почернеет и сгорит за два часа, как дерево в огне… ну, а бывало, что и пропадали люди после этого, а куда, как — никто не знает… Ладно, нам заканчивать надо быстрее.
И снова сухой землей на капли крови, размякшую кашицу — в пакет, и так до тех пор, пока вокруг рамы и по пути к лестнице вниз, в буфет, не осталось следов.
— А почему тебя здесь не должны видеть? — поинтересовался Алексей, когда и разрезанная кадка из-под пальмы, и остатки самого дерева, и веник с совкам были надежно припрятаны за полуразвалившейся дверью в кинозал.
— Не меня, Дядю, — серьезно ответила Жанетка. — А я просто его отражение. Все знают, что если я здесь, значит и Дядя тоже. А такие места, как это — беречь надо… идем, только фонарика у меня нет, я-то дорогу помню, а ты лучше держись сзади, за куртку, и не отцепляйся…
Ночное зрение у Алексея было, вообщем-то, неплохое, но — именно что ночное, а не инфракрасное. В темноте незнакомого подземелья, куда не долетал ни единый, даже сильно посеревший в городе лучик света, Ворон оказался совершенно беспомощным. Впрочем, нет худа без добра, и вместо того, чтобы вцепиться мертвой хваткой в полу куртки мулатки, Алексей положил руку ей на плечо, тут же почувствовав под двойной-тройной броней одежды нервное и изящное девичье тело.
Жанетка провела штурмовика привычным путем почти через центр большого, гулкого зала в дальний его угол, к когда-то шикарному по местным меркам туалету. Правда, в сплошной темноте, царящей тут уже многие годы, оценить фешенебельность отхожего места было невозможно.
