— Так есть же полиция и этот, как его, трибунал для ваших… — попробовал возразить Броня, прибегая к испытанному средству всех обывателей.
— Есть, да не про их честь, — вздохнул Кульков. — Убьет вот такой штурмовик тебя или еще кого, так тут же, в три дня, трибунал свидетелей опросит, его осудит, приговорит… и расстреляют штурмовичка бедного перед строем товарищей, чтоб, значит, другим неповадно было. А потом, через полгодика-год, объявится на побывке не Иван Петров, а уже Петр Иванов. И все у него будет другое: отпечатки пальцев, группа крови, документы. Вот только мать его будет продолжать сыночком называть, а сестра — братцем, а детишки — папочкой… А полиция и жандармы будут только в лицо ухмыляться и говорить: "Нет никаких оснований. Совсем другой человек. А что так его называют — это какое-то помутнение в головах у родственников…"
— И за что ж им такие вот привилегии? — гулко икнув, спросил толстяк, наконец-то сообразивший, какую беду едва на самого себя не накликал.
— А вот этого тебе, додик Броня, знать пока еще не положено, — обретая исчезнувший на время нервной встряски постоянно присущий ему апломб, самодовольно заявил капитан. — Да и собственными силами со штурмовиками разбираться я бы и врагам не посоветовал… Досконально про один случай знаю, ну, то есть, достоверно. Слышал, небось, что было с семейкой Адамовых?
— Еще бы, — кивнул Броня. — Вырезали их всех… грудных младенцев не пощадили и самых дальних, седьмая вода на киселе, родичей в других городах… жуть, короче… так это — они?
— Т-с-с… — нарочито приложил палец к губам капитан и улыбнулся самодовольной улыбкой знающего важную тайну маленького человечка. — А вот, чтобы и дальше тебе жить спокойно и весело, найди возможность, тихонечко подложи в карман этому штурмовику денег, да не меньше двух сотен, и так сделай, чтоб он не заметил…
— Унтеру — и две сотни? — засомневался жадный от природы Броня. — Не жирно ли?
— Нет, ты как был, так и останешься додиком, — покачал головой капитан. — Штурмовика не купишь, но вот две сотни обнаружив, он их примет, как твое извинение за недоразумение, понимаешь?
— Ну, если только так… — все еще жадничая, протянул толстяк. — Я тогда кого из девчонок приспособлю, они половчее, да и незаметнее будет…
— Приспосабливай кого хочешь, но чтоб через пару часов деньги у штурмовика в кармане были, — жестко отозвался капитан. — Платить надо за свою глупость… и невнимательность тоже.
Расстроенный предстоящей потерей денег толстяк шумно засопел…
