И, увидевши сгорбленную фигуру немца, Воронков машинально схватился за автомат, тут же сообразил: убойная сила — сотня метров, нужна винтовка. Выхватил ее у дежурного наблюдателя, да немец юркнул за бруствер, туда, где траншея нормального профиля. Воронков застыл в ожидании, что фриц вновь высунется, — приклад вдавлен в плечо, правый глаз напряженно прищурен: мушка в прорези прицела, указательный палец на спусковом крючке. Тщетно! Фриц не дурак, вторично не высунулся. А жаль! Из винтаря срезать вполне можно. Главная ценность у человека нынче чем определяется? А? Тем, как умеет воевать, уничтожать врагов, очищать от них нашу землю. Остальные человеческие поступки — второстепенные. С воцарением мира, возможно, возрастут в цене иные качества, но сейчас, сейчас подавай смелость, удаль, воинскую удачливость, черт подери!
Бросив солдату трехлинейку, Воронков сожалеюще вздохнул. Поймавший ее на лету за цевье солдат усмехнулся в вислые усы:
— Дуже ненавидите их, товарищ лейтенант!
— А ты?
— Та и я тожа…
При световом дне передок предстал Воронкову чуточку иначе, чем во тьме. Окопы, траншеи, ходы сообщения, землянки, нейтральная полоса, немецкая оборона — были прежние и вместе с тем стали как бы знакомей, привычней, словно командир стрелковой роты лейтенант Воронков кантуется тут не один месяц. А кантуется он меньше суток. Сколько еще их впереди, этих суток? Неизвестно, но все — его. Эх, побоку бы оборону, наступать бы! Ведь куда допустили немца — до глубины России, отвоевывать надо, очищать, освобождать. А для этого потребно наступление…
Покуда ж держи оборону, топай по траншеям, изучай передний края. Это только на беглый взгляд он кажется знакомым и привычным, в натуре же — к нему нужно ой-ой как привыкать, познавать его. Когда освоишь свой участок как свои пять пальцев — тогда порядок. А не случится ли так, что покамест осваиваешь, наступать начнем? Опять — неизвестно. И вообще делай сегодня то, что положено делать именно сегодня. Вчерашнее сделано вчера, завтрашнее сделаешь завтра. Требуется лишь пустяк — дожить до завтра…
Солдат, у которого он бесцеремонно, а точнее — по-дурному выхватил трехлинейку и который усмехался в вислые усы: «Дуже ненавидите их, товарищ лейтенант», сказал ему далее:
— У нас на участке действует снайпер — дает жизни!
— Наш или немец? — не понял Воронков.
— Наш, наш! Бьет без промаха!
«Не чета мне», — подумал Воронков и спросил:
— Как зовут?
— Данилов. Семен. Якут. Бывший охотник. До войны бил белку аж в глаз, не брешу!
