— Подожди, Голуб Мстиславович, — остановил воеводу Буривой, — ты считаешь доказанным, что ромейский флот был сожжен огнестрельным оружием?
— Ничего я не считаю. Но иначе объяснить, как эти штучки оказалась там, где его нашли, не могу! Возраст гильзы подтвержден. И нашли ее именно там, где могла быть оборудована стрелковая лежка. Лучшее место. А дальше…
Лютый вздохнул:
— Верю я вам. Я — верю. Но как доказательная база этого недостаточно. Мало ли чем может оказаться предмет, похожий на гильзу. Пока только ясно, что роем мы в нужном направлении.
— С этим согласен, — кивнул Скворец, — будем рыть дальше. Кому взвару?
Он отошел к самовару и наполнил чашки.
— А еще, Буривой Володимеров, просьба к тебе. Мечи свои дай на обследование. Гарантирую, не испортим.
— Какие мечи? — не сообразил Лютый.
— Родовые, — уточнил Ждан. — Ту пару, что в тереме на почетном месте висит. Давненько они там обретаются. Терем тебе ведь от предков по матери достался? А родительница твоя род от Нежданы-поляницы ведет, если былинам верить. Не ее ли оружие? Возраст изучим, состав по материалам. Глядишь, еще одна зацепочка будет…
Шаркил, лето 6449 от Сотворения мира, травень
— Воды…
Голос Атлы был хриплым и тихим. Но Кабир расслышал. Поднялся с кошмы, приподнял голову десятника, поднес пиалу с водой. Атлы напился, оглядел то ли юрту, то ли шатер, в котором держали пленных, и спросил:
— Где мы?
— У русов, — ответил торк. — Здесь они лечат раненых.
— Лечат? — удивился десятник. — Врагов?
— Угу, — ответил Кабир. — Русы всех лечат. Да и не враги мы им, — и поправился. — Уже не враги.
— Почему?
— Токак мертв. Армии нет. Мы в Шаркиле. Русы пошли на Итиль. Думаю, уже пришли. Каганата больше нет.
— Сколько прошло? Времени.
— Две руки дней.
— За две руки дней взять Шаркил?
— За день! — торк покачал головой. — Сдали без боя.
Десятник обреченно откинулся на лежанку.
— И здесь измена! Каган-бек здорово насолил своему богу.
— В Шаркиле не было предателей. Русы пообещали жизнь и свободу. Или предложили сжечь город греческим огнем. На выбор.
Атлы поморщился, болела пробитая стрелой грудь, да и рана на руке ныла. Тихо прошептал:
— А с нами что? Мы кто — рабы?
Кабир улыбнулся:
— Тенгри-небо не оставил своих детей без присмотра. Русы не берут рабов. Мы можем уйти.
— Просто уйти? — горько сказал Атлы. — Без коней и оружия, нищие и босые…
Кабир довольно цокнул языком:
— Твой Кузы пасется рядом с моим Ясаком, а сабля стоит у изголовья твоей лежанки. Не могу сказать, что удалось спасти все, что у нас имелось, но твой пояс у меня. Вместе с зашитыми золотыми. Если думаешь, что этого мало, можно наняться к русам и повоевать на их стороне.
