"Отчего такая усталость? - думала девушка. - Наверное, потому, что все надоело". Надоела бродячая жизнь, отсыревшие спальники, надоели дожди, бесконечные ночные тревоги и редкие нищие деревеньки. Но главное, надоела полная неопределенность в собственной жизни... Действительно, стоило ли бросать дом, бабушку, чтобы вот так скитаться по свету? Дома, конечно, было невесело, но и здесь тоже не лучше. И неизвестно, как все сложится дальше.
Будущее пугало Наталью. В последнее время ей постоянно казалось, что впереди её ждет нищета и полное одиночество. В сотый раз она перебирала в уме все детали их ссоры с начальником партии и в сотый же раз приходила к безнадежному выводу, между ними все кончено.
Несомненно все кончено. Иначе зачем бы он послал её в этот дикий многодневный маршрут? "Толик и Вовик - дело другое, - размышляла Наталья, они лица заинтересованные, им материал для дипломов нужен, а меня за что?"
До контрольного срока оставалось два дня, не считая сегодняшнего. Значит, ещё три дня идти под моросящим дождем, останавливаться, копать землю, описывать разрезы, собирать образцы. Когда работаешь, не зная, для чего и зачем, устаешь в двадцать раз больше. И ещё три ночи лежать в сыром, никогда не высыхающем спальнике, дремать, прислушиваясь к лесным шорохам, вздрагивать то от резких криков ночных птиц, то от треска ломаемых сучьев под копытами лося.
Дорога, избитая лесовозами, с лужами по колено, петляла в темнохвойном лесу, намокшие ели по-осеннему смиренно застыли слева и справа, было тихо, только скрипели колеса да чавкала грязь под ногами. Маленький Вовик, точнее Владимир Ильич, быстрый в движениях, как его великий тезка, на ходу сверял маршрут с топокартой, с аэрофотоснимками и периодически объявлял: до точки осталось столько-то километров, до бетонной дороги столько-то.
Наталья брела как в тумане. "Только бы не заболеть", - думала она, цепляясь за задок телеги.
Когда до точки оставалось всего ничего и по каким-то неуловимым признакам все почувствовали, что лес скоро кончится и откроется луг или поле, Толик схватил вожжи, тихо и неуверенно пробасил: "Тпру-у..." Наталья увидела впереди, метрах в сорока, сидящего на обочине человека.
После некоторой заминки подошли.
На мужике лет шестидесяти был старомодный синий прорезиненный плащ и серая кепка. В руках он держал узелок, вероятно, с едой. Он встал, и Наталья увидела под ним небольшой чемодан. Поздоровались.
