Корсет ее был туго зашнурован. Сдавленные им груди колыхались, прозрачная сорочка едва прикрывала их. Природа щедро одарила Присциллу. Она отбросила в сторону нижнюю юбку, села на маленький круглый пуф у туалетного столика. Зеркала по бокам были подвешены на петлях. Присцилла могла поворачивать их и изучать себя со всех сторон. Пуховкой из ягнячьей шерсти она легко провела по шее, плечам и груди.
– Ты передохнуть приехал? Скоро назад?
Джейк рассмеялся коротким, низким смешком.
– Ну нет. Надоело: перекати-поле, пыль – и ничего больше. Я бросил это место.
– И какие у тебя планы?
Какие у него планы? Шататься, пока не подвернется работа. То, что он делал всегда – с тех пор, как стал взрослым. Он мог заработать приличные деньги на родео, их хватало, чтоб кормиться самому и кормить коня, поигрывать в покер и развлекаться в заведениях вроде «Райских кущ».
– В скольких перегонах ты участвовал, Джейк? Я сбилась со счету – столько раз ты возвращался в Форт-Уэрт с севера!
– Я и то сбился. Несколько раз ездил в Канзас-Сити. Добрался однажды до Колорадо. Мне там не понравилось. Вообще-то ничего, но чертовски холодно.
Он заложил руки за голову и с наслаждением наблюдал, как Присцилла подкрашивает соски. Она набирала краску пальцем из крошечной баночки на туалетном столике и неторопливо, любовно наносила на груди.
– А ты как? Долго копила на это заведение?
– Пять лет.
Спроси, чего оно стоило, хотелось ей сказать. Сколько часов я провалялась на спине. Сколько часов провела с жирными, потными фермерами, выслушивая их жалобы – жена, мол, не хочет больше детей и отказывает в супружеских правах, – сколько часов с грубыми, воняющими скотным двором ковбоями.
Сначала Присцилла работала в Джефферсоне, последней остановке на границе. Потом, когда построили железную дорогу, а Джефферсон остался в стороне и захирел, она перебралась в Форт-Уэрт – шумный городок, где сходились железнодорожные пути со всего штата, всегда полный ковбоев, которым не терпелось расстаться с заработанными на выгоне скота деньгами.
Здесь дела ее пошли в гору, Присцилла показала себя по-настоящему. В те дни клиенты получали сполна за свои деньги. Иногда и сверх того. Она стала известна. Она копила деньги. Когда их набралось достаточно, она пошла к одному из своих верных клиентов, банкиру, и заключила с ним тайную сделку. Они выкупили бордель у прежней мадам и превратили его во дворец удовольствий высшего класса. «Райские кущи» не гнушались посещать не только буяны-ковбои, но и скотоводы, их работодатели. Затраты оправдали себя. Бордель оказался выгодным капиталовложением. За два года она расплатилась с банкиром. Заведение Присциллы, расположенное в районе города, который назывался «Квартал красных фонарей», оскорбляло приличное общество, но зато обеспечивало хозяйку.
