– Нет, мама. – Бэннер покачала головой. – Это не для меня. Я не буду ни убегать, ни прятаться. Виноват Грейди, а не я. Я не позволю ему разлучить меня с родным домом и с людьми, которых я люблю. – Она вздрогнула, глубоко вздохнула. – Я хочу хозяйничать на своей земле, хочу переехать на тот берег, на свое ранчо – как и собиралась.
Лидия от изумления лишилась дара речи.
– Но, дорогая, ты собиралась туда с Грейди, после свадьбы. Одной женщине там не справиться.
– Справлюсь, – убежденно возразила Бэннер. Этим утром она обдумала все и поняла, что работа для нее сейчас единственный выход, она изнурит себя работой, вложит все силы – физические и душевные – в дело, которое поможет ей вернуть самоуважение. – Я должна, мама. Ты понимаешь, правда ведь?
Лидия посмотрела на решительное личико дочери, вздохнула.
– Я-то понимаю, но не уверена, что поймет отец.
Бэннер сжала руки Лидии.
– Убеди его, мама. Я не могу сидеть здесь, бездельничать и ждать нового кавалера. Это все в прошлом. Я вовсе не хочу этого. Если я ничего не буду делать, то останусь просто бедненькой, невезучей дочкой Лидии и Росса Коулмэнов, свадьба которой расстроилась, – я зачахну, умру. Мне необходимо сделать это.
– Я поговорю с Россом, – успокаивающе заверила дочь Лидия. – А ты отдохни. Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Что-то ты бледная.
– Ничего, мама. Я в порядке. Но передай папе, что я сказала. Мне безумно этого хочется. Чем скорее я возьмусь за дело, тем лучше.
Лидия поцеловала Бэннер.
– Посмотрим, сделаю, что смогу. И все-таки подумай, не принимай поспешных решений.
Ах, почему мама не предостерегла ее раньше, до вчерашней ночи?! Но последовала бы она ее совету? Честно говоря, Бэннер сомневалась в этом.
– Я знаю, что делаю, мама, – мягко сказала она, надеясь, что говорит правду.
– Боюсь, не слишком ли ты сурова к себе? Разбитому сердцу нужно время, чтобы оправиться.
Лидия имела в виду Грейди. Но после событий прошедшей ночи случившееся в церкви казалось далеким, словно покрытым туманной дымкой. По сравнению с тем, что произошло между ней и Джейком, двуличность Грейди не имела значения.
Лидия вышла. Бэннер подошла к туалетному столику, сняла халат, сорочка скользнула на пол. Она прополоскала ее в холодной воде, умылась, приложила влажную материю к горящим воспаленным глазам. Хватит, больше откладывать нельзя. Бэннер подошла к зеркалу. Как странно, она не изменилась, а ей казалось, что от нее прежней не осталось и следа. Как будто внутри все переворошили, перепутали, а потом вложили в прежнюю оболочку. Но прежнего ничего нет.
