— Ничего, спасибо, профессор. Все терпимо. Все вполне терпимо…
2
После завтрака в наглухо зашторенной палате полагался короткий перерыв, а затем — процедуры. Но укладываться не хотелось — в теле оставалась опаска: вдруг задремлешь и опять боль…
Внезапно приотворилась дверь, и в палату торопливо вошел профессор. По сравнению с пациентом он выглядел чуть ли не карликом — поджарым коротконогим узкоплечим затворником, хотя осунувшееся, слегка помеченное желтизной лицо излучало особое мужество, свойственное разве что тем, кто наблюдал не один десяток страдальческих кончин, мучительно ощущая при этом собственное бессилие.
Старик относился к нему уважительно — ему импонировала суровая прямота коротенького человека, добротность его знаний — причем не только нейрохирурга, но и нейропсихолога. И еще — готовность прибегнуть ко всем дозволенным, а то и недозволенным средствам, лишь бы сломить неумолимого противника или хотя бы с честью выйти из проигранного боя, оставив обреченную жертву лицом к лицу со смертью.
— Не возражаете, если я отниму у вас несколько минут? — со странной робостью в голосе спросил врач и, не дожидаясь ответа, опустился рядом на стул.
Старик неопределенно взмахнул рукой:
— Это вы-то отнимаете минуты, профессор? Полноте! Вы их великодушно дарите! Рад, что вернулись. В вас так удачно соединяются черты приносящего последний обед, дарующего последнюю утешную молитву и облачающего смертника для встречи с народом у ступенек эшафота, что…
— Ну и расписали! — притворно возмутился врач. — Судя по вашему утреннему ответу, можно было ожидать шуток и поостроумнее.
— Простите, профессор. Вы же прекрасно знаете, что у подобного рода пациентов случаются и не такие обмолвки…
— Вот тут вы, уважаемый Матвей Исаакович, ошибаетесь! В том-то и дело, что вас никак нельзя отнести к этой категории больных. Должен признаться: я в некотором смысле озадачен — вернее, удивлен, что вы как раз не из «подобного рода пациентов».
— Не потому ли, что я так долго тяну и никак не полажу с безносой? Вас что, и в самом деле смутили затянувшиеся с ней торги? Или мы ставим под сомнение какие-то ученые постулаты?
— Не получится у нас беседы, уважаемый Матвей Исаакович. Не то у вас сегодня расположение духа. Жаль. Хотя, если вникнуть…
— Ах, профессор! Я же понимаю, что вам хочется уяснить причины моего утреннего настроения. К сожалению, это долгий разговор. А я, простите, уже выдохся. Не получится поговорить… Очень жаль. Я ведь ждал вас, профессор, знал, что вы придете. Да вот — скис. Может, при следующей встрече смогу вам кое-что открыть. До свидания…
