Да Коста вынул руки, которые до этого держал за спиной, и теперь я увидел, что в них болтались перепачканные кровью обрывки ремней, которыми был связан Халдриксон. Каждый из них заканчивался широким кожаным концом, мастерски вплетенным в веревку.
— Вот, — сказал он, поднося к моим глазам кожаные ремешки.
Я посмотрел и увидел на них следы зубов. Выхватив у него один из ремней, я подошел к человеку, лежащему без сознания на моей койке. Бережно приоткрыв ему рот, я просунул между зубов кончик ремешка и осторожным движением закрыл челюсти.
И в самом деле, зубы Халдриксона оставили на ремешке точно такие же следы.
— Вот, — повторил да Коста, — я показывай.
Держа ремни в кулаках, он оперся руками о спинку стула. Потом быстрым движением обмотал один из ремней вокруг своей левой руки, сделал свободный узел, перекинул веревку через локоть. Левое запястье и рука еще могли свободно двигаться, и с их помощью он обмотал веревку вокруг правого запястья, оставив там такой же узел. Сейчас позиция его рук, обхвативших стул, ничем не отличалась от положения, в котором находились руки Халдриксона на «Брунгильде», только узлы и веревки свободно провисали. Да Коста, опустив голову, взял зубами кончик веревки и рывком затянул узел, так что его левая рука оказалась крепко привязанной к стулу; то же самое он проделал со своей второй рукой.
Да Коста подергал руками, демонстрируя мне прочность узлов: прямо у меня на глазах он привязал себя к стулу так, что теперь не мог освободиться без посторонней помощи. Он находился точно в таком же положении, что и Халдриксон, когда мы в первый раз увидели его.
— Теперь вы должны разрезать меня для выпускания, сайр, — сказал да Коста. — Я не могу подвигать руками. Эта фокус давно известный в здешних морях. Иногда надо, чтобы человека стой у руля много–много часов без никого, и он так делай, чтобы если он засыпай, колесо его разбудит. Вот так, сайр!
Я перевел взгляд с да Косты на человека, лежащего у меня на кровати.
— Но почему, сайр, — медленно протянул да Коста, — почему Олафа нада была завязать себе руки?
Я снова обеспокоенно посмотрел на него.
— Не знаю, — ответил я. — А ты?
Да Коста засуетился, отводя глаза, потом украдкой быстро перекрестился.
— Нет, — ответил он, — я ничего не знай. Какие–то вещи я слыхал, но здесь чего только не болтай.
Он направился к дверям, но, не дойдя до них, обернулся.
— Но про это я знай, — прошептал он. — И будь я проклятай, если той ночью не свети полная луна.
