Мы энергично принялись за обследование плиты.
Тонкая, как волосок, линия отделяла ее от прилегающих блоков: настолько тщательно, с ювелирной точностью были обработаны ее края. Основание плиты имело слегка округлую форму и так же плотно, как верхняя и боковые части плиты, стыковалось с огромными камнями, на которых покоилась плита. И еще мы заметили, что в нижних камнях была выдолблена ложбинка, повторяющая линию основания серого камня. От одного края камня до другого бежала постепенно понижающаяся впадина, как если бы плита стояла в центре неглубокой чаши и делила ее точно пополам.
Что–то в этой впадине показалось мне необычным, и я, наклонившись, провел по ней рукой. Вообразите, Гудвин — впадина оказалась такой гладкой, словно над ней только что поработали руки полировщика, хотя другие, образовывавшие чашу камни, имели точно такую же, как и все остальные камни в дворике, шероховатую и изъеденную временем поверхность.
— Это дверь! — воскликнул Стентон. — Она проворачивается вдоль оси в этой чаше. Вот почему ее поверхность такая гладкая.
— Возможно, ты и прав, — отвечал я. — Но как нам открыть ее?
Мы заново облазили кругом всю плиту, нажимая на нее в разных местах. Навалившись плечом на край плиты, я случайно взглянул вверх и вскрикнул от неожиданности. Над головой, на расстоянии около фута, я увидел с каждой стороны на углах перемычки, отделяющей серый камень, какие–то выпуклости, заметные лишь под тем углом, под которым мой взгляд наткнулся на них.
Мы захватили с собой небольшую складную лестницу, и по ней я взобрался наверх. Шишечки, которые я обнаружил, представляли собой просто–напросто вырезанные в камне полусферы. Я положил машинально ладонь на одну из них, желая понять, что это такое, и тут же резко отдернул ее назад. В ладони, где–то в области большого пальца, я ощутил точно такой же удар, который испытал, прикоснувшись к плите. Я снова положил руку на шишечку: воздействие шло от пятнышка не более дюйма. Я принялся осторожно ощупывать всю выпуклость, и еще шесть раз холодная дрожь пробежала у меня вдоль руки. Всего я обнаружил семь кружочков диаметром приблизительно в дюйм, и каждое из них доставило мне описанное выше удовольствие. Точно такие же результаты я получил, обследуя выпуклость на противоположной стороне плиты.
Но как бы мы ни усердствовали, прикасаясь или надавливая на эти пятнышки — порознь или в отдельных комбинациях, — нам не удалось получить ни малейшего намека на то, что плита может двигаться.
