— Пока я догонял старика, вор ухитрился развязать веревки и сбежал. Целую ночь я бегал по горам, искал его — и все напрасно. А теперь старик говорит, что во всем виноват я и что вы, хозяин, меня прогоните.
Человек в бархате никак не мог понять, при чем тут фиалка.
Вышивка? Облачение? Для кого?
Лицо работника из бледного стало красным. Он еще больше понизил голос.
— Говорят... что облачение было для первой мессы отца Паулу...
Легкий румянец окрасил мертвенное лицо хозяина. Он посмотрел на цветок, потом сурово сказал работнику:
— Ступай в овчарню!
Тот вышел, пробормотав:
— Да пошлет вам бог счастья...
Но человек в бархате, казалось, не слышал этого пожелания. Оставшись один, он схватил цветок и яростно сжал зубы. И фиалка поняла, что настал ее последний час. Но человек вдруг раскрыл ладонь, взглянул на смятые листья, на поникшие лепестки и заплакал. Вот так, уже перед самой смертью, фиалка, видевшая столько прекрасного и ужасного, снова испытала такое же живое изумление, трепет и волнение, как и тогда, когда она только что распустилась. Ей казалось, что она снова видит звезды, что она снова в горах и что в руках этого человека она вновь чиста и счастлива, как на лоне матери-природы.
И все это потому, что на ее лепестки упала слеза гордого человека.
Зайчиха
(Перевод Г. Смирнова)
Посреди островка, выступавшего в русле широкой реки, сверкало маленькое серебряное озеро, вернее пруд, окруженный зелеными тополями, ивами, кустами дикой акации и бархатистой сочной травой, усыпанной какими-то странными, лиловыми, похожими на подсолнухи цветами. Волшебный пейзаж, отраженный в зеркале пруда, казался еще прекраснее, словно картина кисти талантливого художника.
Днем в переменчивом осеннем небе плыли над островом причудливые облака, ночью над ним вставала огромная розовая луна, зажигались яркие звезды, и по зеркальной глади бездонного озера струились зыбкие отражения тополей. Все это придавало острову сказочный вид.
Однажды вечером на острове появился охотник. Вытащив лодку на илистый берег, он прошел в глубь острова, оставляя на его девственном песке следы ног первобытного человека. Между тополями охотник увидел большую розовую луну, а потом, увидав ее в воде — еще более прекрасную, — он замер, устремив взгляд на блестящую водную гладь, зачарованный этим неведомым миром и далеким таинственным небом, опрокинутым в озеро. Темный силуэт человека увидела зайчиха, жившая в прибрежных зарослях акации. Легко и бесшумно понеслась она прочь, распластываясь во всю длину и прижимая уши, жесткие и прямые, как клинки, готовые к бою.
