Добро Зло | страница 28

У нас часто слышишь, особенно от людей, мало или вообще никогда не бывавших за границей, что-то типа того, что у них-де там в отношениях все искусственное и неискреннее, у нас же все наоборот, все делается искренне и естественно. Хорошо. Даже если бы это и было совершенно так (хотя я лично, с настежь открытыми душой, глазами и ушами побывав, пожив и поработав примерно в двухстах странах, никак не могу с этим согласиться), я всегда предпочел бы, чтобы ко мне относились пусть неискренне и неестественно, но вежливо и доброжелательно, нежели искренне и естественно по-хамски, зло и подозрительно, что у нас встречаешь постоянно и повсеместно, и что первое, к сожалению, и бросается в глаза, как только ступишь на свою бедную родную землю…

Совсем другое дело, что порой, ностальгируя, чувствуешь, что и родная ругань и свое хамство и русский мат и прочие родимые мерзости тебе дороже чужой вежливости, такта и внимания, но это уже действительно что-то абсолютно другое — вероятно, несколько извращенное и болезненное, если не больное проявление патриотизма и любви к своему, к нашему… Это какой-то мазохистско-паталогический патриотизм: скучаешь по тому, от чего страдаешь и что ненавидишь. Где-то уже на генном, клеточном, животном, инстинктивном, подсознательном уровне… На каком-то дурном подуровне… Возможно, это также продукт, синдром железного занавеса и повседневного совкового зомбирования… Представляется, что это уже скорее предмет рассмотрения и исследования не столько социологии и политологии, сколько психологии или своеобразной социополитпсихологии…

Чтобы узнать, хорош человек или плохой,

вполне достаточно порой увидеть, услышать, убедиться в том,

что он думает о других людях, особенно о незнакомых.

Что может быть раздражительней для обывателя, чем совершенный всесторонне и гармонично развитый человек?! Само его присутствие уже невольно подчёркивает и выпячивает любую мещанскую посредственность, узость, плоскость, никчемность и ничтожество, даже если он и не кичится и не бахвалится своим совершенством. Впрочем, если он кичится и бахвалится — это уже далеко не совершенный человек.