«И этот туда же», — печально вздохнула я. Раньше меня подкалывал только Кумивар.
— Рад быть полезным, — изобразил поклон мул. — Ну пошли, что ли? Раньше сядем — раньше выйдем… Ой! То есть я в смысле… раньше выйдем — дойдем быстрей.
Похоже, мы сработаемся.
— Ты смотри на гулей не наведи, — буркнула я в сторону бодро вздернутого хвоста мула, быстро перебирающего ногами.
— Ни-ни-ни-ни-ни, — замотал головой мул, отчего короткая грива еще больше встопорщилась. — Разве можно! У нас же этот… как его… купромис.
— Компромисс, — поправила я. Привязала повод не верящей в свое счастливое освобождение верблюдицы к седлу кота, взгромоздилась верхом и тронула пушистые бока коленями.
— Во-во… — закивал в предрассветной мгле оборотень. — Я и говорю — кунтрамису.
Ну, ладно. Кунтрамису так кунтрамису.
Занимался рассвет. Из-за горизонта медленно, словно нехотя, выползало багровое заспанное солнце. Дневное светило еще не успело разогреться, и воздух пока удерживал ночную прохладу, но чувствовалось, что солнце отыграется по полной и медленно прожарит нас, как курочек-гриль.
Жадно ловя последние моменты прохлады, по песку прошмыгнула желтая ящерка. Текучая рептилия взбежала по каменной кладке одного из полуразвалившихся домов, цепляясь коготками, и застыла на уровне моих глаз, вперив в нас взгляд глаз-бусин. Несколько секунд спустя она попробовала воздух раздвоенным языком, словно дразнясь. Неужели оценивает, каковы мы на вкус? Нет, дорогуша, крупноватая мы для тебя добыча. Стыдно сказать, но я не удержалась и топнула в ее сторону ногой. Думала, испугается, побежит. Но нет. Мелкое создание зашипело, раздуло капюшон, который налился кровью и превратился из песочного в багровый, и предъявило внушительные клыки. Вот тебе и мелочь.
«Так тебе и надо, — не удержался Кумивар. — Нечего маленьких запугивать».
— Пожалуйте, леди. Нам вот сюда. — Вырвал из ступора голос мула.
Я оторвалась от созерцания озверевшей ящерицы и уставилась на непримечательные развалины. Выглядели они, надо сказать, плачевно и в плане техники безопасности внушали серьезные опасения. Крытая чем-то растительным крыша прохудилась, а прогнувшиеся местами балки заставляли задуматься о возможности обрушения жалких остатков кровли прямо на голову тем отчаянным смельчакам, которые рискнут войти внутрь. Зигзагообразные трещины в некогда крепких каменных стенах наводили на мысль о том, что произведения неизвестного древнего зодчего в течение столетий ожидали именно моего появления, чтобы благополучно свалиться на голову.
