– Она тебе звонила? – спросил я, присев за столик и поцеловав Свету в губы вместо приветствия.
– Да. И знаешь, у нас одинаковый срок беременности.
– Значит, – улыбнулся я, – значит, ты и она зачали в одну ночь, в ночь после свадьбы.
Света кивнула.
Официант принес бутылку «Moet» и два бокала.
Мое настроение улучшилось мгновенно. Если Света сама, придя немного раньше, решила, что мы будем пить, значит, опасаться ее плохого настроения не стоило.
– У тебя красивые кораллы! – Я обратил внимание на бусы, на бордовую кофточку, на колечко с маленьким бриллиантиком на среднем пальце правой руки. Света всегда одевалась в зависимости от настроения. Сегодня она любила себя и мир.
Я вытащил из кармана пиджака маленький сверточек в яркой подарочной упаковке. Еще раз удивился, насколько эфемерно и невесомо нынешнее модное женское белье. Эти трусики цвета изумруда точно весили меньше, чем упаковочная бумага.
– Это тебе!
Она взяла невесомый прямоугольничек на ладонь. Улыбнулась хитро – видимо, догадалась. Спрятала в сумочку. Подняла бокал.
– За тебя! И за двойняшек! – негромко пропел я, подняв свой бокал навстречу ее бокалу.
Брют оказался слишком изысканного вкуса. Это был как раз тот случай, когда по крайней мере ценой бутылка шампанского полностью отвечала поводу нашей встречи. А вот что касается вкуса – увы. Мой вкус не был настолько аристократичен, хоть я и научился обманывать всех, да и самого себя, поедая дорогую и изысканную снедь и попивая такие же напитки с деланой миной сверхудовольствия на лице.
– Извини за банальный вопрос, – Светлана уставилась мне в глаза. – Ты не потомок писателя Бунина?
Я усмехнулся.
– Нет. Эту фамилию дал отцу директор детского дома в Сибири. Отец попал под бомбежку в поезде. Их везли в эвакуацию. Родители погибли, документы никто не искал. Ничейного, безымянного мальчишку отправили в детдом, а там директором был бывший учитель литературы. У отца среди друзей-детдомовцев были и Горький, и Островский.
– Красивая история. – Задумчивая улыбка добавила взгляду Светланы доброты.
– У меня много красивых историй, – кивнул я. – А вот самая красивая, пожалуй, это недавно в Лейкербаде.
Моя рука, поигрывая пальцами, дотянулась до ее руки. Наши пальцы соприкоснулись.
– Переезжай ко мне! – Я наклонил голову и попробовал сделать свой взгляд покорным и просящим.
– Давай немного подождем. – Светлана отняла свою руку и снова подняла бокал.
– По тебе не видно, что ты любишь детей! – сказала она.
