Я пью его медленно. А память вытаскивает из своих запасников новогоднюю картинку из прошлого века: я с друзьями пью шампанское из горлышка в теплом парадном какой-то хрущевки. Я – тинейджер, пытающийся почувствовать себя взрослым. Большая, «взрослая» бутылка шампанского.
Теперь словно бы мир перевернулся, перевернув и меня. Я большой. Впрочем, не большой, а взрослый. А бутылка шампанского, наоборот, маленькая. И меня это устраивает.
Киев. 30 декабря 2015 года.
– Это ваше сердце, – объясняет мне врач, водя указкой по закрепленному на световом мониторе рентгеновскому снимку. – А вот это – стимулятор.
Острие его указки останавливается на небольшом прямоугольничке в левой части сердца.
– Только это не наш стимулятор.
– В каком смысле?
– Мы такие не вживляем. У нас простенькая модель, а здесь какая-то накрученная.
Я осматриваюсь в кабинете. Задумываюсь: почему меня привезли именно сюда? Ведь у нас больница в Феофании всегда считалась лучшей, а это какая-то частная клиника, каких, должно быть, в одном Киеве два-три десятка.
У Коли Львовича, сидящего истуканом на диване под стенкой, звонит мобильный. Коля Львович подскакивает и выходит, одновременно изучая данные о звонящем на мониторчике своего мобильника.
– Это не стимулятор, – поспешно шепчет мне врач, косясь на неполностью закрытую Колей Львовичем дверь. – Это не стимулятор.
– А что? – недоумеваю я вслух.
Доктор пожимает плечами.
– Надо снимки томографа показать компьютерщикам, – шепчет доктор.
Я задумчиво киваю.
– Только это не я сказал.
Я снова киваю. Всматриваюсь в лицо доктора повнимательнее. Белые халаты обезличивают людей. Делают их похожими на святых. А святые всегда одинаковы. Этому «святому» в белом халате лет сорок. Худощав. Щетина на впалых щеках. Нос с горбинкой. Еврей, наверно. Обычно именно евреи нас лечат.
– Как вас зовут? – спрашиваю.
– Семен Михайлович.
– А фамилия?
– Резоненко.
– Вам можно доверять?
Он не успевает ответить. Открывается, слегка скрипнув, дверь, и в кабинет возвращается Коля Львович.
Я только ловлю взгляд-ответ доктора. Кивок глазами.
Интересно. Если ему можно доверять, но он почему-то боится Коли Львовича, значит, моему главе администрации доверять нельзя.
– Спасибо, – говорю я формально-безразличным тоном. Поворачиваюсь к Львовичу. – Возьми снимки и подыщи еще несколько профессоров для консультации. И вообще, возьми это дело на себя. Пусть напишут, что думают!
– Будет сделано, – негромко отвечает Коля Львович.
