И вот я иду. Быстро, четким спортивным шагом. А мне уже хочется бежать. Но бежать я не буду – на ногах не кроссовки, а туфли за пятьсот долларов. В них далеко не убежишь. Бежать можно в спортивной или в дешевой обуви. Ни той ни другой у меня здесь нет.
То справа, то слева мелькают ресторанчики, гостиницы, пансионы. Время от времени справа выныривает озеро, усеянное белыми парусами яхт и яхточек.
Я останавливаюсь возле открытой террасы симпатичного кафе. Вот бы где посидеть за чашечкой кофе. Но «труба зовет» дальше.
Через полчаса, когда, уже устав от спортивной ходьбы, я замедлил шаг, впереди показалось еще одно придорожное кафе с террасой. «Привал!» – сказал я себе.
Квадратная терраса полностью открыта моему взгляду, и за угловым столиком в глубине, перед «живым» зеленым забором из подстриженных, близко друг к другу посаженных туй, я увидел Диму. Он сидел спиной ко мне, отвернувшись, казалось, не столько от меня, сколько от всего мира. Сидел и что-то писал на листке бумаги. Справа от него стояла на блюдечке кофейная чашка.
Я присел за ближайший столик. Подозвал официантку – молоденькую смуглую девчушку, то ли албанку, то ли гречанку. Попросил кофе и колу.
Беспокоить Диму не хотелось. Но часы показывали половину второго.
Я тихонько подошел к нему.
– Дима, нас ждут в гостинице, – проговорил я негромко.
Он вздрогнул. Обернулся. В его глазах промелькнул страх.
– Ты? – спросил он, и на его губах появилась усмешка. – Ну ладно.
Он быстренько свернул в трубочку исписанный листок бумаги. Сунул его во внутренний карман пиджака. Поднялся.
Смуглая официанточка уже стояла за моей спиной со счетом в руке. Я положил в ее ладошку две больших пятифранковых монеты. Потом, глядя ей в глаза, внятно произнес: «Такси, плиз!»
Киев. Декабрь 2015 года.
Эти идиоты перекрыли Терещенковскую улицу. Пропускают только троллейбусы. И это потому, что мы с Майей сидим за столом из красного дерева в зале «Малых голландцев».
Все двери прикрыты. За каждой стоит охрана. Там же где-то нервно вышагивает Коля Львович.
– Скажи, – я наполняю бокал Майи красным сухим, – а твой Игорь часто болел?
Наш ужин в этот раз не отличается изысканностью. Я заказал «пикник», так что закуска у нас благородная, но холодная. Вяленая семга, тарталетки с черной икрой, фаршированные перепелиные яйца и всякая мелкая съедобная прочесть (и прочее, прочее, прочее).
Майя уже третий раз поправляет декольте своего черного платья. Ткань мягкая. «Стекает» по ее телу вниз, не подчеркивая форм. Может, и нет у нее уже никаких естественных форм. У Майи. Я не знаток моды, но свою жену я бы отговорил от такой покупки. Правда, у меня нет жены, так что и отговаривать мне некого.
