– Можно? – Я останавливаюсь возле скамейки за спиной Димы.
Он нехотя отрывает взгляд от воды. Оборачивается. Смотрит на меня молча несколько мгновений. Потом кивает.
Я присаживаюсь на другой край скамеечки. Между нами не больше метра.
– Как Валя?
– Отдыхает, – отвечает он, возвратив взгляд на озеро.
– Сегодня тринадцатое? – спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, какое сегодня число.
– Ну и что? – отвечает он. – Погода отличная. Солнце и ветерок теплее, чем в Лейкербаде! А вон на том берегу, видишь, вилла с белыми колоннами!
В его голосе присутствует какое-то непривычное нервное дребезжание. Словно он боится чего-то.
Я молчу, а он продолжает восхищаться белой виллой на противоположном берегу. Восхищается минут пять и вдруг резко замолкает.
– Я в Киев не вернусь! – вдруг твердо заявляет он, не сводя глаз с противоположного берега.
Я наблюдаю за маленькой учебной яхтой. Девчонка лет тринадцати в пухлом красном спасательном жилете пытается управиться с небольшим непослушным парусом. Ей никак не удается перебросить его на другую сторону. Ветер то и дело нагибает парус вместе с яхточкой к самой воде, но она тут же, схватившись за фал, нависает над поднявшимся над водой бортиком и выравнивает яхту. По крайней мере, этот прием она уже хорошо усвоила.
Говорить с Димой мне больше не хочется.
Мы с ним замечательно молчим. Я не против молчать с ним хоть до самого двадцать седьмого октября. Так будет спокойнее и мне, и ему. А потом мы поздравим друг друга с рождением детей и начнем собираться назад, в Киев.
Киев. Декабрь 2015 года.
События прошлой ночи не дают мне покоя. Точнее, не события, о которых мне ничего не известно, а результат. Результат совершенно скандальный, и просто необходимо, чтобы он не стал газетной темой. Пока я мирно спал на Десятинной, кто-то похитил из моего кабинета легендарный диван майора Мельниченко.
Я сижу за столом. Смотрю на неожиданную дырку в интерьере кабинета и жду генерала Светлова.
Поразительно, что охрана Администрации президента ничего не видела. Есть, правда, еще система видеонаблюдения. Так что, как заверил меня Коля Львович, на ее видеопленках все «отражено».
Наконец в кабинет влетает Светлов. Запыхавшийся, взъерошенный.
– Я все знаю, господин президент! – говорит он, остановившись. Оглядывается, бросает быстрый взгляд на место, где стоял диван. – Мои уже работают. Сейчас прочесывают Союз писателей.
– А зачем мой диван писателям?
– Мы все в округе прочешем, не только писателей! – твердо произносит Светлов.
