– Конечно, красивая. Мы ждем ребенка, точнее – двойню. Скоро!
– С меня коляска! – пообещал Гусейнов.
Сначала перед нами появились две заказанные бутылки, а через пять минут и две большущие тарелки, буквально заваленные мясом. Во всяком случае мяса на них было больше, чем картошки фри.
– Я ж тогда уехал обратно, в Дагестан, – рассказывал Гусейнов, жуя баранину. – Устроился в милицию и дорос до полковника – у нас это легче, чем тут! А потом в Чечне началось, а у нас аукнулось. Начали милиционеров взрывать, министров. Стало неспокойно. Я сказал отцу: хочу обратно в Украину. Он разрешил. Деньги кое-какие сюда привез. Квартиру купил на Чоколовке. Фирму открыл. Нормальная жизнь, можно уже думать и о семье!
Я слушал его и думал: неужели он не помнит тот последний зимний день, а точнее вечер, после которого мы больше не виделись? Неужели он не помнит, как бросил меня пьяного где-то на берегу Труханова острова? Неужели не помнит цоканья пустой водочной бутылки, катящейся по обледенелому и покрытому снежной коркой Пешеходному мосту?
– Ты вот уже женился! Уже двойню ждешь! Это правильно, – продолжал он. – Это по-мужски!
Мы чокаемся: я – бокалом действительно хорошего, тяжелого красного, а он – рюмкой водки.
– Давай за дружбу! – вдогонку предлагает он тост.
– Давай, – с прохладцей в голосе соглашаюсь я.
Потом он вдруг замечает эту прохладцу и в моих глазах. Постепенно в нем зреет вопрос. И наконец:
– Слушай, а ты будто не рад?
– Да рад я, только все время спросить тебя хочу…
– Спрашивай!
– Ты помнишь нашу последнюю встречу? Зимой восемьдесят пятого? Не помнишь?
– Зимой? Восемьдесят пятого? – переспрашивает он. – Это когда меня из ментовки турнули?
– Да. И мы с тобой вдвоем отмечали это событие. Пили водку на Пешеходном мосту. А потом ты меня бросил пьяного! Не помнишь?
У Гусейнова шевелятся губы, словно он что-то проговаривает, какую-то мусульманскую молитву. И взгляд его глаз направлен внутрь. Может, он действительно ничего не помнит?
– Понимаешь, – он возвращает взгляд на меня, и я замечаю в его глазах чувство вины. – Стыдно очень. Помню. Я этот вечер часто вспоминал! Я рыгать начал с моста. Перегнулся. А потом, когда отпустило, обернулся и вижу, что ты туда, к острову идешь. Снег падал. Я и подумал: хрен с тобой! Извини, так и подумал, до сих пор помню! Думаю, если за тобой пойду – точно замерзну насмерть. Думал, ты все-таки местный, тебя кто-нибудь да подберет, а меня, кавказца, оставят как собаку!..
