– Господин президент! – зовет меня Коля Львович, выглядывая из спаленки. – Подойдите сюда!
В спальне полуторная кровать, упирающаяся в стенку, под противоположной стеной – письменный стол. В углу – телевизор на тумбе.
– Ну и что? – спрашиваю я.
Коля Львович ловит мой взгляд и перенаправляет его на стенку над кроватью. Там в рамке под стеклом какая-то невнятная цветная фотография. Поначалу я понимаю, что на фото многовато красного цвета, но есть еще и серебряные линии. Но сфокусировать свое внимание как-то не получается.
– Что там? – лениво спрашиваю я.
– Минуточку! – Коля Львович сбрасывает туфли, забирается на кровать и снимает со стенки фотографию. Протягивает ее мне.
Свет в спальне слабый и, кажется, дрожит.
Я с фотографией ухожу на кухню и опускаю ее на столик. Наклоняюсь. Во рту возникает вкус крови. Как в детстве, когда порезанный палец первым делом засовываешь себе в рот.
Фотография явно медицинская. Снимок сделан во время операции. Человеческая грудь, распахнутая и зафиксированная в таком состоянии блестящими хромированными зажимами и щипцами. В центре – сердце, пронизанное белыми и голубоватыми венами, жилами, сосудами. Верхние сосуды сердца пережаты синенькими и желтенькими прищепочками. Такое ощущение, будто это не сердце, а мина замедленного действия, и синенькие-зелененькие штучки – это провода, которые надо отсоединить, чтобы мина не взорвалась.
– Как ты думаешь, чье это? – спрашиваю я негромко.
– Понятно чье! – отвечает из-за спины Коля Львович. – Ее. То есть бывшее ее. То есть бывшее его… ее…
– Помолчи! – обрываю я его заикание. – Сделаешь мне копию. Понял?
– Зачем? – удивляется он.
Я оборачиваюсь.
– Да-да. Завтра же! – Голос его меняется. Он кивает, как китайский болванчик.
Тут у него в кармане звонит мобильник.
– Понял, – говорит он в миниатюрную трубочку-телефон. – Хорошо!
– Она уже выходит из ресторана, – сообщает он мне.
– Молодец! – говорю я.
– Кто? Она?
– Ты молодец. Ты за всеми следишь?
– Следит служба, я только слежу, чтобы следили. Государственные интересы требуют огромного внимания.
– Вот я и говорю: молодец! Так держать и дальше!
Киев. Июль 1985 года.
– Тут прямо, – показывает нам с мамой старушка. – Потом повернете налево и сразу увидите трехэтажный дом!
Капает дождь. Мама держит в руке раскладной зонтик. Посматривает на небо, будучи не в состоянии решить, стоит ли из-за этих капель его раскрывать.
Мы идем в горбольницу номер семнадцать. Туда вчера вечером отнесли Димку. Хорошо, что рядом с психушкой. Мама взволнована.
