– Эй! – кричу я помощнику.
За спиной слышны его спешащие шаги.
– Скажи Майе Владимировне, чтобы через полчаса пришла на ужин! Понял?
– Слушаюсь! – отвечает помощник. – А чем кормить?
– Чем хочешь. Главное, чтобы было вкусно!
Киев. Май 1985 года.
Вот интересно! Оказывается, не так уж и легко порвать родственные связи, чтобы разрешили эмигрировать! ОВИР целый месяц мусолил заявление Давида Исааковича, заочно заверенное нотариусом – одноклассником и старым приятелем мамы Миры, Ларисы Вадимовны. И вот выясняется, что этого заявления мало. Ну не может просто так отказаться муж от жены и дочери, особенно, если он состоит в законном браке со своей супругой.
– Вы должны развестись! – сказали Мириной маме в ОВИРе.
– Да я с ним уже десять лет не живу! – пыталась что-то доказать Лариса Вадимовна.
– Но по документам он вам муж.
Мама и Мира позвали меня на ужин, чтобы все это рассказать.
Я ем курицу в чесночном соусе и слушаю их. Курица мне нравится, а эти их рассказы не очень. Они и сами сейчас похожи на двух куриц: на молодую и старую.
– Я просто не знаю, что теперь будет? – Мама Миры так тяжело вздыхает, что ее грудь поднимается почти до подбородка.
Она странно, немного неуклюже сидит за столом. И эта шерстяная розовая кофточка ей явно не к лицу.
– Нет, ты кушай, кушай! – возвращает она мой взгляд на блюдо с курицей и с жареной картошкой. – Эти венгерские бройлеры такие сочные! Чем их только кормят?!
Но после бройлерной темы в разговоре снова всплывает Давид Исаакович. Снова Мирина мама сожалеюще чмокает толстыми губами.
– Он такой трудный, он такой невозможный, этот Давид! И в ЗАГСе у меня знакомых нет. Может, у Софы Абрамовны есть? – ее взгляд уходит на дочку. Но Мира только пожимает плечами.
– Нет, если бы он согласился приехать в ЗАГС, то все было бы решено! А то ведь мы уже на чужом сидим!
Тут уже я чего-то не понимаю. Смотрю на Мирину маму, как ученик, ждущий объяснения. И объяснение звучит:
– Мы же уже все продали! И этот стол, и стулья, и кровати! Люди деньги дали, ждут теперь, чтобы все забрать! А что мы им скажем? Скажем, извините, муж мне развода не дает?
Уже за чаем с тортом я понимаю, что ждет меня неприятная миссия: уговорить Давида Исааковича пойти со своей женой в ЗАГС и развестись. Но сладкий крымский мускат, которым я запивал замечательную начесноченную курицу, сделал меня сговорчивым и мягким.
Киев. Август 2004 года.
За окном кабинета беснуется солнце. Еще вчера я мучительно думал: как быть с отпуском, а сегодня шеф эту проблему снял с повестки дня. Отпуск откладывается, и это к лучшему. Все равно работа летом по интенсивности раза в три расслабленнее, чем зимой. Заседания Кабмина проводятся ради телекамер. Серьезные вопросы переносятся на сентябрь-октябрь, а их место занимает обсуждение «общей» политики. Что такое «общая» политика? Это, например, курс на дальнейшее озеленение поселков городского типа, это призывы и гарантии отдать долги по зарплатам, это обещания и даже постановления об улучшении инвестиционного климата и ослаблении налогового пресса на мелкий и средний бизнес. У крупного бизнеса нет актуальных проблем. Крупный бизнес всегда дружил с «прессом». И вот неожиданно внеочередное заседание Кабмина. Близятся президентские выборы, и гарант Конституции требует «аккумулировать» позитив. Бороться с негативом труднее, чем аккумулировать позитив. Ну что ж, будем аккумулировать. Помощники уже написали текст выступления, которое я буду оглашать вместо шефа. Шеф мудрый. Он на эти дни устроился подлечиться в больнице и оттуда держит руку на пульсе. Но заседание Кабмина завтра, а сегодня можно спокойно почитать выступление и, если возникнут вопросы, вызвать авторов текста для окончательной редакции.
