Стрела разом сорвалась с отпущенной пальцами тетивы, со свистом промелькнула от верха обрыва стеснённого ущелья точно к шее высматривающего что-то внизу ханского головореза, пронзила её насквозь над сеткой кольчуги. Головорез в сторожевом укрытии схватился за окровавленный наконечник под горлом, захрипел и завалился на сообщника. У того внезапный страх исказил грубое лицо матёрого грабителя, и пока он отталкивал хрипящего приятеля от себя, потерял драгоценные мгновения, когда мог укрыться в углублении скалы. Вторая стрела с красным древком пронзила кольчугу у его сердца, он вскинул руки и, шатаясь, опрокинулся на спину, завис с уступа. От судороги тела с головы сорвался обитый железными полосками деревянный шлем, в падении отскочил от валуна, с частыми стуками прокатился по дну теснины до небольшой выемки, где наконец угомонился.
Удерживая лук, Удача и сопровождающий его высокий сухопарый казак, вооружённый только длинным кинжалом в ножнах, безмолвно поспешили дальше. Казак в горах чувствовал себя, как выброшенная на берег рыба, но безропотно следовал за своим проводником, нигде не отказывался преодолевать встречные препятствия. Запас времени у них был небольшим, и Удача поторапливал казака собственным примером, иногда помогал на самых трудных участках. Продвигаясь по левой стороне провала теснины, они за последней, растянутой дугой поворота увидели её окончание и пятно тёмного пещерного входа. Удача внезапно расслышал близкий шорох и приостановился. Застыл и казак, наблюдая, как он выглянул за край обрыва. Жестом руки Удача подозвал его, затем пальцем указал посмотреть туда же. Под ними, на похожем на полумесяц уступе томились бездельем трое разбойников. Удача мог бы поклясться, что в данном месте прежде не было никакой охраны. Несомненно, хан или его дочь принимали дополнительные меры для обеспечения собственной безопасности. В углублении стены лежали боевые луки, дротики, кучей были навалены камни, любой из которых, умело брошенный в теснину, вполне мог разбить голову всаднику или покалечить лошадь.
Мягко спрыгнув, Удача приземлился на краю уступа, и первый, кто пришёл в себя от изумления и бросился на него с выхваченной саблей, промахнулся и от ловкой подсечки сам полетел вместо камня, огласил теснину отчаянным кратким воплем. Как нанизанный на булавку жук, он обвис на заострённом выступе у дна, и звучание вопля пережило его, затихало ещё несколько секунд. Казак с прыжка тоже оказался на уступе и рассёк кинжалом спину второму головорезу, добил его, когда Удача расправился с третьим. Они осмотрелись по сторонам, но короткая схватка и вопль не привлёкли внимания других разбойников, никого не было ни слышно, ни видно.
