Серебряная монета заставила десятника поста ночного дозора у крепостных ворот распорядиться приоткрыть тяжёлую створку, без лишних расспросов выпустить за неё запоздалых гуляк. Антон за воротами крепости облегчённо вздохнул и оживился с тем большим удовлетворением от успеха побега, что новый товарищ не собирался отбирать у него сумку с деньгами.
– Ну, ты даёшь! – восхищённо проговорил он, когда Удача преобразился и в его облике не осталось и намёка на поведение горького пьяницы. – Ловко у тебя получается.
Оставив слова парня без ответа, Удача на ходу снял пропитанный запахами кузницы передник, отбросил его под старое дерево. Антон тут же избавил сумку от молотка и щипцов. Они без договорённостей признали, что обоих связывает общее желание покинуть город, и парень ни о чём не расспрашивал, доверился старшему товарищу. Скорыми шагами они удалились от ворот крепости к ночному посаду, уже безлюдному и без единого огонька в притихших домах, как будто недовольных, что жизнь внутри некоторых из них всё же выдавала себя дымком из печных труб. Свернули на короткую для Нижнего Новгорода купеческую улицу и вскоре вышли к площади, пересекли её напрямую к постоялому двору. Нигде не было ни души, и, чудилось, настойчиво стучать в крепко сбитую калитку постоялой гостиницы всё равно, что пытаться разбудить мертвецов. Наконец в ней со скрипом приоткрылось смотровое отверстие. Пожилой сторож с повадками отставного вояки намеренно показал сначала шестигранный ствол ружья, а потом стал выспрашивать, кто они такие, и пристально высматривать их овалы лиц. Удачу он вспомнил, принюхался к парам водки, которые ещё не выветрились из его одежды, и неохотно впустил в подворье.
– А этого я не знаю, – с недоверчивой подозрительностью заявил он насчёт его спутника, босого, с синяками похожего на жулика.
– Он со мной. – Удача холодно оттеснил прихрамывающего сторожа от входа, сразу давая понять, что денег не даст и вступать в подробные объяснения не будет.
Ставни на окнах двухъярусного строения были закрыты, и странным казалось, войдя в большую переднюю, которая одновременно была и столовой, увидеть затянувшийся неторопливый ужин постояльцев, будто стать невольным свидетелем тайной вечерни. В закопчённых медных и оловянных подсвечниках горели оплавленные свечи, а за столами на лавках удобно расположились в основном приезжие купцы и приказчики. Вечеряли они дружно и дружно примолкли с появлением вошедших приятелей. Внешность парня сразу вызвала к нему общее неприязненное внимание. Однако решительный настрой Удачи, который вёл себя таким же, как и они, постояльцем и первым делом заплатил хозяину за двойной ужин, удержал их от возражений и иных проявлений недовольства, и они предпочли не замечать, что парень опустился на край лавки в ожидании исполнения заказа.
