Она не ответила.
Ее Демон отлично знал ответ.
– Зима. Вечный холод. Лед. Снег. Белая смерть. Вот ваша душа. Ваша снежная крепость! Больше всего на свете вы боитесь растаять. Вы страшитесь своих истинных чувств. Сегодня они уже предали вас… Страшитесь же их, уважаемая Мария Владимировна. В природе ничто не умирает – лишь перетекает одно в другое. И ваш лед тоже однажды станет водой. Быть может, вашу душу растопят цирковые развлечения? – засмеялся он вдруг. – Что вы скажете насчет 1993 года?
Она не успела уловить движенье пальцев. Но феерическая ледяная греза вдруг растаяла, слилась в один миг в огромную лужу – нет, в целое море. Стремясь удержаться на ногах, лжеотрок невольно прильнула к своему странному спутнику – под ними покачивалось дно парохода.
Пароходик, принявший на борт их и еще пятерых зрителей, плыл по заполненной водой цирковой арене, изображавшей гавань с мостами, декоративными лодками, лебедями и нимфами. С визгом, улюлюканьем, криком публика аплодировала семерым «мореплавателям». Справа гремел миниатюрный Ниагарский водопад, низвергающий свои громокипящие потоки в рукотворное озеро.
– Только в «Шато» грандиозное шоу «Цирк под водой»! – услышала Маша голос циркового объявлялы.
Пароход опять затрясло. На прикрепленном к борту спасательном круге лжеотрок прочла название судна – «Киев».
Лик Демона с резкими татаро-монгольскими чертами пьянил странный азарт. Его непроницаемо-черные глаза пристально всматривались в Машу:
– Мне кажется, или подобные увеселения вам не по нраву? Не желаете ли послушать капеллу мадам Синегурской? В 1895 ее резвые девушки буквально потрясли киевлян…
Внутренне сжавшись в комок, Маша Ковалева опустила глаза.
В уши врезались звуки бравурного марша. Под ними снова была земная твердь, иллюминированная электрическими огнями аллея «Шато». Их обтекала гурьба праздных гуляк, с недоуменьем поглядывающих на богато одетого щеголя, крепко держащего за руку простого вида юношу в овчинном тулупе.
«Шлет вам привет красоток наш букет…» – запел женский хор мадам Синегурской. Девицы танцевали канкан.
Но лжеотрок не слышала их, а Демона мало интересовали измененья вокруг – указательным пальцем он властно поднял ее подбородок, жадно вбирая перемены: страдание, ужесточившее углышки губ, пустоту, выбелившую взгляд.
– 1895-й, – удовлетворенно сказал он. – Так я и думал. Как только я прочел житие святого Отрока, не покидавшего Пустынь… В отличие от ваших подруг вы давным-давно поняли, что остались Киевицей. Как может быть иначе, ведь вы… ВЫ СЛЫШИТЕ ГОРОД!
