— Сколько?
— Кормёжка на всю зиму. Обоим. И — одежда.
— Встаньте.
Нехотя поднялись на ноги, выпрямились. Одну шатнуло, но удержалась. Ого! А глазки-то поблёскивают… Первый признак голода… Значит, дня три-четыре точно ничего не ели… Рискнуть или нет?..
— Отпускать вас когда, в мае?
— Как снег сойдёт…
Так… Эта, видимо, старшая. А вторая — ей подчиняется. Всё время молчит. И именно её шатает… Молча обошёл их по кругу, осматривая тщательно и одежду.
— Готовить умеете?
— И стирать тоже. Можем убираться в доме…
Испуганно покосились на вымахнувшего откуда-то Джаба. Тот застыл возле ног хозяина, тоже осматривая близняшек. Потом ткнулся носом в руку. Одобряет выбор? Впервые такое вижу… О чёрт… Что же делать? Их всё-таки двое… А, ладно! Чему быть, того не миновать!
— Беру. Кормёжку и одежду гарантирую. Согласны?
Младшая испуганно взглянула на сестру, та на миг задумалась, потом отчаянно кивнула, соглашаясь, и выпалила:
— Только если забеременеем, то останемся с тобой навсегда!
И вспыхнула, словно алый цветок, опустив торопливо глаза к земле…
Составление купчей заняло немного времени. Николай, как старший здесь, при виде парня и его сопровождения покрутил, как делал в таких случаях, головой из стороны в сторону, потом извлёк откуда-то здоровенную амбарную книгу и записал дату сделки и её условия. Потом посчитал на пальцах дни, проставил дату:
— Словом, всё законно. Но учти, что ты должен либо отпустить их на свободу в этот день, либо показать нам, что они живы и остаются с тобой по собственной воле.
— Показать тоже в назначенный день?
— Можно и позже. Главное, чтобы они с тобой были.
— Понял. Что же, всё правильно. Ты не дашь провожатого отвести их на катер?
Тот бросил острый взгляд на парня, согласно кивнул головой. Понял, что у того что-то есть к нему, чего не хочет афишировать ни перед кем… Подозвал одного из своих, коротко объяснил, отослал всех троих вниз, к заливу. Потом повернулся к парню и поманил его за собой. Когда отошли в сторону ото всех, осмотрелся по сторонам, убедился, что никто их не услышит, тогда только спросил:
— Чего хотел, выкладывай.
И Михаил открыл рот… Слушая его, Николай то бледнел, то краснел. Когда парень закончил, задал единственный вопрос:
— А ты сможешь?
Тот пожал плечами:
— Я, в принципе, разобрался со всем. Просто не знаю, сколько эти штуковины будут пригодны для дела.
— Лет десять-пятнадцать точно, я слыхал. Может, и больше. Но нужно проводить регламентные работы.
