– Семнадцать ножевых ранений! Твою мать, его живот превратился в фарш!
– Я чуть свой завтрак не вернул. Господи, никаких гамбургеров на обед!
– А ведь какая милая женщина. На твою Катьку чем-то похожа...
– Да пошел ты!
– А чё я сказал-то?
В этот момент из подъезда вышел третий полицейский. Огненно-рыжие волосы и веснушки делали его намного моложе своих лет, но он сурово глянул на трепачей, и те вытянулись в струнку.
– Фрейзер, Дювалье, выньте пальцы из задниц, и примитесь за работу. Наверху экспертам нужна помощь.
– Какой-то ты все-таки вот такой вот... – Морж поболтал в воздухе толстыми пальцами, пытаясь выразить мысль. Он все еще крутил пятерней и морщил лоб, когда Плотник не выдержал и сунул ему в руку бутылку:
– Я ведь тоже добрый, Морж! Налей-ка еще по одной.
– Ты убил его, потому что он гадил в твоем подъезде.
– Вовсе нет! И я не убивал его. Это его жена, – Плотник вздохнул: – Замечательная женщина!
– Нет, это ты! Ты ведь подсунул ей эти... это... ну то, что выворачивает мозги. Ты сделал из нее зомби!
– Это он делал из нее зомби, а я ее освободил, – Плотник опрокинул в себя стопку и стукнул ею по столу: – И нечего было гадить в моем подъезде!
Любовь.
Она знает об этом все.
Историю, теорию, практику. Правила и исключения.
Все ходы и выходы, все потайные норы.
Или нет?
Конечно, да!
Любовь – это ее работа. Нет, не правильное слово. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.
Глубокая затяжка. Она чуть щурит глаза, выпуская дым. Черная прядь упала на лицо. Безымянным пальцем убирает ее за ухо, – средний и указательный зажимают сигарету.
– Я бросил курить.
Это Он.
– Хочешь, я тоже брошу?
Молчание. Наконец:
– Нет. Я не хочу изменять тебя.
Она давится смехом и сигаретным дымом.
Не хочет изменять ее! Три тысячи лет не изменили ее ни на йоту! Два дня с Ним заставили забыть, кто она есть.
– Мне пора.
Он встает, собирает разбросанную одежду. Она рассматривает Его тело. Такое же, как у всех них. У миллиона до Него. И не такое. Может все дело в запахе?
– Останься.
Она откидывает простыню и выгибается на постели. Брошенный в пепельнице окурок, исходит дымком.
Он закрывает глаза и стонет сквозь сжатые зубы:
– Не делай так, пожалуйста!
– Я красива?
– Дурацкий вопрос.
– Я только такие и задаю.
Он стоит молча, сжимая в руках одежду и зажмурившись. Потом, все также не открывая глаз:
– Ты – очаровательна. От слова "чары".
Он пытается одеться вслепую. Она встряхивает блестящими черными волосами, прикрывает простыней маленькую грудь.
– Эрик, я люблю тебя.
