«Шутишь. Сингапур – это черт те где… Ну а если серьезно… У нас скоро сессия, и…»
– И не думал шутить, – услышал Саня. – А учеба подождет. Как раз починит твой грамотей свою волшебную конуру, тут мы и вернемся…
«Ну, перестаньте… Вы зачем же ерунду такую говорите?.. Какая Малайзия? Что вы такое городите?»
– Расстояние смущает? Ты, кажется, собирался в другую галактику… Забыл? Думаешь, она ближе? Хе-хе…
«Ерунда это все… Да нет, и речи быть не может…»
– Ты не шутил? – уточнила Рита.
– Милая, плевое дело! Пару дней и вернемся. Долетим до Индии, потом поездом, а там рукой подать. Ты была в Индии? Я ее не люблю. Кухня у них острая. От одного запаха изжога. И брезгую я. Чего только жрать не приходилось: червей жевал, и ничего. А к этим завалюсь – не лезет их кари в горло, до рвоты просто… На грязь, на болячки насмотрюсь – с души воротит. Тут направо, – обратился он к Сане. – Совсем скоро. Он будет ждать нас с трех до четырех.
«Кто? Кто нас будет ждать?»
– Есть тут один. Сволочь жирная, скупердяй. Увидишь жирную сволочь – это он. Самолет – дрянь. За такие деньги «Боинг» можно нанять. Казахстан, говорит, и все, дальше не полечу. Ну, ничего, поднимемся – там видно будет. Нам хотя бы до Афганистана дотянуть. Мне там в одном ауле барана должны. Любите плов? А, забыл. Здоровяк мяса не ест. Ничего, я научу. В Пакистане чебуреки, в Индии гаджар пулао, в Мьянме рису с курицей рубанем, в Таиланде пад-ка-пау. Проголодался я чего-то. Милая, – обратился к Рите. – Ты еще здесь? Любишь жратву экзотическую?
– Не хочу о еде, – расстроено произнесла Рита. – Отец мой с ума сойдет. Наверное, ему уже сказали. Как думаете, ему отдадут мое тело?
– Отдадут, отдадут. Ты им не нужна. Будет папочка массажик делать. Влажной губкой ручки протирать… Да… А мои, похоже, ломать будут… И мне почему-то кажется, что вам меня не жаль.
– Не жаль! Все из-за тебя. Бездушный, самодовольный… – будто сквозь зубы проговорила она.
– Хм… – усмехнулся Кубинец. – Или я чего-то не заметил? Обычно бабы говорят мне такое недели через две после первого секса.
– Таким, как ты, я говорю «такое» вместо секса.
– Ути-пути, какие мы колючие. Все вы одинаковы. Такие гордые, таинственные, а потом воют, сопли по щекам размазывают: «Не бросай! Убью себя»! Или того хуже: «Папе расскажу». Присосутся, не отдерешь. Липучки. И ты будешь писать письма о страстных ночах, слать фотографии каких-то детей. Где вы берете эти фотографии?
– Дурак.
– Хе-хе-хе… Нет, девочка… Такой городской фифе не устоять перед грубой мужской красотой. Если б ты видела, как утром в стрингах, играя голым торсом, я рублю дрова или босиком в том же виде прогуливаюсь вдоль линии прибоя…
