Князёк, одетый в простую холщовую рубаху и штаны, улыбнулся, что-то произнёс дружелюбно, широким движением руки указав гостям на стол.
- Говорит, счастье видеть вас в доме, - шёпотом перевёл воеводе Арнас.
- Ну-ну, поглядим, что за счастье, - недоверчиво буркнул Ядрей. И громко добавил: - Благодарствую за приглашение. Как ты к Новгороду, так и Новгород к тебе.
Арнас перетолмачил. Князёк закивал, заулыбался ещё шире, моргая круглыми глазками; серебряные и медные амулеты на его широком цветастом поясе забренчали, стукаясь друг о друга.
Гости расселись. Князёк пристроился рядом с воеводой, на другом конце стола разместились югорские бояре. Забегали слуги, разливая по кубкам брагу. Завид Негочевич, принюхавшись к запахам, шепнул Якову:
- Не пойму я, терем это или капище. Для кого воскурения?
- Обычай такой, - пояснил боярин.
- Ага, обычай... Ты глянь на медвежьи лапы: это ж Волос, скотий бог, коим смерды навий отпугивают.
- Что ж с того? Не слыхал разве, что югорцы Христа не знают?
- Наши-то смерды одну только лапу на дворе вешают, а эти целую голову выставили. К чему бы?
- Испугался что ль?
Завид не ответил. Повернувшись к Сбыславу, спросил:
- Слышь, у вас там на Волосовой улице беровы головы[32] тоже ставят?
- Да с чего бы? - удивился тот.
- Да с того... Ты разве скотьему богу треб не кладёшь?
Житый человек нахохлился.
- А ты будто нет!
- Не о том я сейчас. Череп медвежий видишь? Никак, в кумирню мы попали, а?
Сбышек зыркнул на лапы и череп, отпил из кубка.
- Волос - бог добрый, - промолвил он. - Он людей не ест.
Завид вроде успокоился, но продолжал недобро поглядывать на личину скотьего бога. Впрочем, опорожнив несколько кубков, расслабился, да и остальные, как видно, впали в беззаботность. Начались песни, пляски, новгородцы полезли брататься с югорцами, князёк что-то бормотал воеводе, заискивающе улыбаясь, а рядом в ухо гундел толмач:
- Русич - хорошо. Унху - плохо. Унху жадный, грубый. Убить Аптя. Русич - добрый. Надо жить хорошо с русич. Пусть русич защищать нас от Унху. Мы всегда верны русич...
- Мудро рассудил, - отвечал Ядрей. - С нами лучше в мире жить. А то осерчаем, пустим твою крепостцу с дымом...
Всё плыло и прыгало у него перед глазами. Странно это - неужто настойка так сильна? Или хозяева что подмешали в неё? Воевода жмурился и тряс головой, пытаясь сбросить помрачение, но не мог, а где-то в пьяном чаду уже гремели задорные голоса земляков:
