- Чего ржёте, идолопоклонники? - огрызнулся Савка. - Я вот попу-то сейчас скажу, каково бесов тешите, да ещё владыке о том донесу, чтоб неповадно было.
Но угроза не подействовала. Напротив, вызвала лишний хохот и новый поток шуток, а кое кто и засвистел, словно подгонял удирающего зайца. Поняв, что препираться бесполезно, Савка плюнул и пошёл искать Моислава. Долго шарахаться ему не пришлось: попович был уже на ногах и, сидя на завалинке, тихонько переговаривался с Арнасом. Кречетом налетел на них Савелий, переполошил, будто петух сонный курятник.
- А ну выкладывайте как на духу - чем вчера на капище занимались? Дьяволу небось поклонялись? Божкам требы подносили?
Попович не стал юлить, ответил прямиком:
- Волхвовали мы там. Молились за успех похода, чтоб злые духи нас в Югре стороной обходили, и чтоб была нам удача в деле.
- Кощунствуешь[17]? - зашипел Савка, изливая на него тот гнев, который не посмел излить на ушкуйников. - От Христа отрекаешься, Моислав?
- А ты-то, Савелий, с каких пор благочестия набрался? Отец Иван что ль застращал? Или навьи здешние голову вскружили?
И впрямь, дивно было видеть такое рвение у купца, вчера ещё плясавшего на русалиях[18] и слушавшего скоморошины. Не иначе, обиду какую возымел на поповича, вот и ярился.
- Ты мне поговори, - процедил Савелий, сверху вниз глядя на Моислава. Он перехватил на себе взгляд пермяка и рявкнул: - А ты что пялишься, языческая морда? Или порядку не знаешь? А ну, шапку долой! - Савка кулаком сбил дублёную скуфью, взвихрил волосья на голове зырянина. - Где кудесник вчерашний? Отвечай, скотина! И не вздумай врать.
Растерявшийся Арнас вытянулся перед разбушевавшимся купчиной, заморгал, косясь на поповича. Тот пробовал было вступиться, да куда там - разошёлся Савка, не уймёшь. По счастью, Савкин крик привлёк внимание воеводы. Услыхав громогласное сквернословие, Ядрей встревожился (а ну как ушкуйники набезобразничали?), поспешил к месту событий. Узрел купца и успокоился, буркнул, приблизившись:
- Ты чего, Савелий, колобродишь? С похмелья, что ль, или так, по горластости своей?
Купец обернулся, бросил взгляд туда-сюда (нет ли Якова Прокшинича поблизости?), и завопил:
- Непотребство тут и соблазн дьявольский. Вчера иду, вижу - камлают. А кто камлает-то? Буслай да Моислав с кудесником здешним. Что ж мне, терпеть это? Не могу снести поругание имени Христова, пускай покаются, замолят грехи перед Господом.
