-- Лучше всего, чтобы кто-нибудь из вас пошёл на это дело.
Наступило молчание. Гильгамеш с волнением следил за военачальниками. Потом Бирхутурре произнёс:
-- Я пойду, повелитель. Забарадибунугга командует храмовыми воинами, его гибель подорвёт веру бойцов в победу. А я - всего лишь начальник портовых стражников. Моя смерть не ударит чёрным крылом по защитникам Урука.
-- Если ты сделаешь это, Бирхутурре, - вдохновенно провозгласил Гильгамеш, - слава о твоих деяниях разнесётся по свету. Лучшие певцы будут слагать о тебе песни, а люди Урука поставят в твою честь статую. Да не коснётся страх твоей печени, и да пошлёт тебе Инанна удачу!
Бирхутурре слегка поклонился вождю. Лицо его было бесстрастно.
Глава четвёртая. Гильгамеш на площади
-- Раб, соглашайся со мной!
-- Да, господин мой, да!
-- Скорей подгони колесницу, её запряги, во дворец я желаю поехать!
-- Поезжай, господин мой, поезжай! Будет тебе удача! Вождь, тебя увидав, милостями осыплет!
-- Нет, раб, во дворец не хочу я ездить!
-- Не езди, господин мой, не езди! Вождь, тебя увидав, в далёкий поход отправит, заставит тебя идти неведомою дорогой, заставит тебя страдать ежедневно и еженощно.
Диалог о благе.
-- Господин, люди Киша схватили неустрашимого Бирхутурре! - сказал посланец Забарадибунугги, рано утром явившись в трапезную вождя. Гильгамеш отодвинул в сторону блюдо с запеченной уткой, хлебнул из кувшина воды.
-- Он убил Акку?
-- Нет, повелитель.
Это прозвучало почти как приговор. Гильгамеш обхватил колени, кивком отпустил рабов.
-- Как это случилось?
-- Мы не знаем, господин. Всего вероятнее, его взяли возле главных ворот. Мы слышали там шум ночью. Воины кинули несколько факелов, но ничего не увидели.
-- Откуда вы узнали, что он схвачен?
-- Прислужники Забабы привязали его в столбу и выставили в поле. Они пытали его.
Гильгамеш содрогнулся.
-- Он жив?
-- Да, господин.
Вождь с трудом поднялся.
-- Я хочу видеть его, - произнёс он дрогнувшим голосом.
-- Я проведу тебя, господин. - Воин согнулся в поклоне.
Гильгамеш сделал шаг, но голова его закружилась, в ушах поднялся звон. Он схватился пальцами за плечо воина, глубоко задышал, выкатив глаза.
-- Что они сделали с ним? - прохрипел вождь.
-- Они отрезали ему ухо, переломали ноги и поставили клеймо на лбу.
Голос воина был сух и безлик, как глас оракула.
