3.
Сейчас, когда в результате Перестройки и победы буржуазной революции страна необратимо становится буржуазно-капиталистической, возникает важнейший вопрос, главный вопрос, вопрос вопросов практической политики. Может ли народная интеллигенция превратиться в средний класс горожан капиталистического государства? Сможет ли русская интеллигенция в нынешней России, воспитанная на традициях российского, затем советского народного полиэтнического патриотизма, созданная государством, феодальным, потом коммунистическим социал-феодальным на идеологической основе мифологизации такого патриотизма, - сможет ли она изменить этим традициям и стать принципиально иной, воспринимающей мир с позиции собственно буржуазно рациональной, то есть националистической в конечном счёте? И как раз на этот вопрос ярчайший адвокат русской интеллигенции среди национал-патриотов, А.Севастьянов, не даёт ответа ни с какого бока.
Духовная традиция вещь страшная, самодовлеющая, пропитывающая всю культуру, на которой выстраивается воспитание и образование человека. Отдельные личности, группы людей могут из неё вырваться, но социальный слой вырваться из традиции не в состоянии, ибо традиция есть стержень его собственного социального положения.
В своё время, в середине ХVII столетия, царь Алексей Михайлович с помощью умнейших сподвижников Ордин-Нащокина, Матвеева и других пытался проводить эволюционные изменения традиций образа жизни знати Московского государства в сторону его европеизации. И, отчасти, такое удавалось. Знаменитый противник подобных изменений протоиерей Аввакуум описывает в своих повествованиях, что столичный боярин велел выбросить его со своего судна в Волгу, когда тот стал позорить обритого и одетого на европейский манер сына этого боярина. Но несмотря на поведение отдельных представителей знати, её традиции образа жизни не то, что изменить, но и сколько-нибудь подправить было делом невыполнимым. Потребовалось революционное потрясение всех основ государства, потребовались Преобразования Петра Великого, чтобы начался действительный прорыв в фактическом деле модернизации традиций правящего класса, превращения московского боярства в имперскую аристократию. Потребовалось рубить головы, насильственно брить бороды, ссылать восстававших в Сибирь, привлекать на службу толпы иноземцев, поднимать их на высшие должности в государственном управлении, чтобы далеко не сразу, лишь в третьем поколении, при Екатерине Второй, утвердилось новое качество традиции власти, возник новый правящий класс, расширенный за счёт вовлечения в него принципиально оевропеенного русского дворянства.
