Возле меня стоят ранее приехавшие мои друзья: Хавкин, Рубин, Словина – они явно довольны моим настоянием на опубликовании письма. По дороге в Иерусалим на меня обрушивается поток объяснений, смысл которых сводится к следующему: все попытки быть активными в Израиле в деле помощи евреям, оставшимся в СССР, натыкаются на глухую стену сопротивления властей. И это не стена непонимания: в МИДе сидят умные люди, Но у них свое мнение: “Евреям СССР можно помочь в деле выезда только при помощи “тихой дипломатии”, активность мешает”, – это убеждение главенствует.
Но я еще не верил: это не укладывалось в сознании. Невозможно, чтобы умные люди во главе с таким опытным человеком, как начальник русского Отдела МИД Израиля Н. Леванон, не поняли, наконец, свою ошибку. Им нужно терпеливо объяснять, что психология властей СССР – это психология внутренних рабов, боящихся только силы и напора, уважающих только силу активного наступления и удара. Что попытки убеждения и разъяснения, принятые на Западе, вызывают у властей СССР лишь убеждение, что просящий слаб и не может требовать, а потому нет нужды ему уступать.
Не одну неделю, не один месяц потратил я на то, что ходил и разъяснял все это членам Кнессета и высокопоставленным чиновникам нашего МИДа, начиная с Н. Леванона. Мне редко возражали. Но меня не слушали: я видел это по выражению глаз. Говорить мне разрешали лишь из вежливости к человеку, о котором знали как об активном в России.
Тут уместно вспомнить о причинах, по которым нам послали в СССР фильм не об Израиле, а об арабских рынках. В одном из разговоров я спросил об этом, и получил ответ: “Это было бы опасно для вас”. Объяснение это звучало для нас абсолютным абсурдом: мы-то знали, что любой фильм из Израиля грозил нам тюрьмой, но мы шли на этот риск ради того, чтобы иметь фильм об Израиле, а не об арабах и их рынках...
Время шло. Из СССР приходили легальные и “левые” письма с просьбами и требованиями о помощи, о литературе, и с обвинениями – “уехали и сидите без дела!”
Но вот встреча с Хилелем Левиными Как радостно обнять друга – но как страшно было услышать его рассказ! Оказывается, по возвращении из СССР (после встречи с нами его арестовал КГБ, допрашивал и выслал из страны – нужно помнить, что Хилел американский гражданин) – Хилел пришел в МИД Израиля и подробно доложил о встрече, о нашем положении, о состоянии сионистской работы и о наших просьбах. Ему ответили, что все будет сделано нашим МИД. И он успокоился. А через год дошло до Хилела мое письмо с упреками: ведь мы ничего не получили! И он опять пошел в МИД Израиля с вопросом – в чем дело? И тут на него просто накричали: “Не лезь не в свои дела! Мы не собираемся ничего посылать!”
