История гестапо | страница 120

В книге, опубликованной через год в Мюнхене, уточнялось, что криминальная полиция борется против врагов государства и в качестве таких врагов следовало рассматривать: «1. Лиц, которые в связи со своим физическим или моральным вырождением отрезали себя от народной общины и в своих личных интересах идут на нарушение правил, установленных для защиты общего интереса. Против этих злоумышленников будет действовать криминальная полиция. 2. Лиц, которые, являясь ставленниками политических врагов национал-социалистического германского народа, хотят разрушить национальное единство и подорвать мощь государства. Против таких злодеев будет, не щадя сил, бороться гестапо».

Отныне политическая и криминальная полиция будут работать рука об руку во славу Гиммлера и ради процветания нацистского режима.

Во главе гестапо Гейдрих поставил своего заместителя Генриха Мюллера, который в известной мере был его руководителем уже с 1935 года, а руководство крипо доверил старому технократу Артуру Небе, который таким образом вернулся к своим исходным функциям.

Руководство СД Гейдрих оставил за собой.

Военные, по-видимому, не отреагировали на новый рост влияния партии внутри государства. Скорее всего, они не оценили всей важности такой перегруппировки. Но уже в скором будущем они получат возможность на деле убедиться в ее эффективности.

Военные почти не обратили внимания на укрепление полицейской машины Гиммлера в июне 1936 года, потому что были слишком озабочены первыми плодами реванша.

За три месяца до этого, 7 марта 1936 года, Гитлер расторгнул Локарнский договор и бесцеремонно занял Рейнскую демилитаризованную зону. В тот момент, когда послам Франции, Англии, Италии и поверенному в делах Бельгии вручались дипломатические ноты, немецкие войска маршировали по проспектам Кобленца. Около 20 тысяч человек перешли Рейн утром 7 марта. Под восторженные приветствия жителей они занимали старые рейнские казармы, в которых немецких солдат не было с 1918 года. Эти «символические части», как называл их фон Нейрат, составили к вечеру того же дня 13 пехотных батальонов и 13 артиллерийских дивизионов. Париж и Лондон были удивлены. Говорили о военном отпоре и о новой оккупации Саарбрюккена; гражданские министры выступали сторонниками отпора, но военные этому противились. Генерал Гамелен соглашался на вмешательство лишь в случае, если предварительно будет проведена всеобщая мобилизация. Дело ограничилось дипломатическим протестом. Немецкие войска при вступлении в Рейнскую область получили строгий приказ отступить в случае, если будет иметь место ответная военная акция со стороны французов. Провал операции, которого легко можно было добиться французам, нанес бы очень сильный удар по престижу Гитлера; его пришлось бы занести в список упущенных возможностей.