). Звeзды столь прекрасная вещь, что легенды о томъ, будто тамъ живутъ души умершихъ, не кажутся мнe безсмысленными.
Фортунатовъ. Эти легенды вeчны.
Ланинъ. Старческій мистицизмъ. Мнe иной разъ серьезно кажется, что и духъ моей покойной Надежды сіяетъ мнe оттуда золотомъ. Разумeется, это только такъ кажется.
Тураевъ. Діодоръ Алексeичъ хорошо говорилъ нынче о вeчномъ круговращеніи жизни и любви.
Ланинъ. Жаль, я не слышалъ. (Помолчавъ). А теперь Ксенюшка наша далеко. Пожалуй, къ станціи подъeзжаютъ. Вотъ она жизнь-съ! Такъ же и мы когда-то съ Наденькой катили, а теперь и выдавать замужъ больше некого. Всe разлетeлись. Видно, правъ былъ Ѳедотычъ: пора намъ, старымъ. Поживемъ, полюбуемся на молодость, цвeты, на звeзды. Поглядимъ, какъ яблоня цвeтетъ, яблоко наливается подъ солнцемъ и, выражаясь высокимъ штилемъ: «отчалимъ къ берегамъ инымъ».
(За сценой, направо отъ дома, отдаленный шумъ. На терассe показывается Елена).
Елена (взволнованно, глухимъ голосомъ). Петръ Андреичъ!
Тураевъ. Я здeсь.
Елена. На минуту.
(Тураевъ встаетъ и быстро всходитъ на верхъ).
Ланинъ. Что это Елена – встревожена?
Фортунатовъ. Но вообще Елена Александровна сегодня очень нервна.
(Тураевъ и Елена шепчутся, потомъ изъ дому выбeгаетъ лакей, что-то говоритъ имъ).
Елена (вскрикиваетъ). Наташа?
(Оба быстро выходятъ).
Ланинъ. Что такое? Они сказали – Наташа?
Фортунатовъ. Да, какъ будто. (Встаетъ и торопливо подымается). Вы не безпокойтесь, Александръ Петровичъ, я сейчасъ узнаю и скажу вамъ. Можетъ быть, легко нездоровье…
Ланинъ. Нeтъ, ужъ нeтъ, я самъ. Нeтъ, ужъ я не могу. (Старается поспeть за нимъ, но ноги плохо слушаются). Старость, старость! Господи, что такое, отчего Елена такъ закричала?
(На терассe на него налетаетъ молодежь).
Распорядитель (въ дверяхъ). Господа, въ эти двери выходъ, да тамъ растворите, захватывать весь балконъ и обратно въ залъ. (Ланинъ пробирается съ трудомъ къ двери въ кабинетъ). Анна Ефимовна, галопъ пожалуйста! (Хлопаетъвъладоши). En avant, en avant! (Мчится въ галопe змeеобразной цeпи молодежи, которая хохоча, сваливаетъ по дорогe стулья, облетаетъ вокругъ стола и вносится въ другую дверь залы).
Михаилъ Ѳедотычъ (въ дверяхъ). Затолкаютъ, прошу покорно. Затолкаютъ живьемъ, какъ на Ходынкe.
Барышня. Михаилъ Ѳедотычъ, берегитесь!
Кадетъ (съ хохотомъ). Дорогу, дорогу!
Мих. Ѳед. Ишь разгулялись! Да не я-ль васъ собью? (Смeясь загораживаетъ собою входъ, на него наскакиваютъ, хохотъ, образуется давка, изъ которой онъ со смeхомъ выбирается на балконъ
