Натан удивился:
– Подожди, ты ничего не перепутал?
– Хочешь обидеть старого еврейского доктора? У тебя что, с ней особые отношения? Так пусть они будут! Только через презерватив. А анализ все-таки сдай, брат, очень рекомендую.
Натан все равно собирался сдать анализы после командировки в Одессу. Это было традицией. Но Ларису Чашкину выгнал из квартиры в тот же вечер. Впрочем, приятные воспоминания о любви было трудно выгнать из потасканной приземленной души. Хотя претенденток на любовь хватало.
Так и пошло. Натан стал редко появляться дома, потому что в его берлоге (так называл квартиру сын Никита) с определенной периодичностью менялись телки, и каждая любила его без памяти. Так Инесса освоила новый виток бизнеса: режиссерские знакомства. Все до единой барышни были ее ученицами. И все уходили ровно в тот момент, когда Инессе этого хотелось.
Инесса пошла дальше. Зная нрав друзей Натана, она воспитывала моделей специально под них, а позднее создала специальную школу, которая существовала на средства спонсоров, заинтересованных в продвижении юных талантов. Надо заметить, что некоторые хлопотали и о продвижении мальчиков, такие тоже имели шанс на удовлетворение желаний. В день нашего прибытия в школу мадам Лосер из молодых дарований уже можно было вымостить не бульвар, а целый квартал. К этому времени она не просто бессовестно вымогала пожертвования на «школу», некоторые богатеи охотно сами несли деньги, только бы раздобыть себе нужную попутчицу в жизни. Параллельной жизни. Так им хотелось. Бедняги думали, что такая мелочь, как денежные знаки, может подарить опцию в виде второй или третьей жизни.
Инесса не считала свой бизнес зазорным. Уже давным-давно началась другая эпоха, публичные дома и клубы садомазохистов перестали быть подпольными, напротив, их названия звучали необыкновенно романтично и призывно: «Надежда», «Райский уголок», «Стань собой», «Реальная любовь». Вероятно, посетители этих мест, невзирая на конкретные извращения, чувствовали себя немного шалунами, немного детьми, немного волшебниками.
Инесса не делала ничего противоестественного: она всю жизнь боролась за своего любимого, пусть в борьбе победит сильнейший. Ослепленная единственной любовью, мадам Лосер не видела ничего плохого в том, чтобы помогать бедным девушкам встать на ноги. Особенно за счет мужчин, слабых на передок… В ее деятельности присутствовало благородное начало – она, как санитар леса, освобождала прекрасных, но бедных духом матерей семейств от подонков-мужей и соединяла их с теми, кого они были достойны.
