В конце концов Силс и Тэйлор тоже прекратили сопротивление и, выскочив из дому в одних штанах, сломя голову понеслись к Гудзону. Остановились они, только очутившись по шею в воде и вдохнув благословенный, неотравленный воздух.
Тэйлор озадаченно посмотрел на друга.
— Но откуда этот чудовищный запах? Ты говорил, соединение должно быть стойким, но стойкие соединения не пахнут. Ведь запах — результат испарения, не так ли?
— Ты нюхал когда-нибудь мускус? — жалобно простонал Силс. — Он пахнет неопределенно долгое время, практически не теряя при этом в весе. Мы столкнулись с аналогичным феноменом.
Они помолчали, занятый каждый своими мыслями, и только с ужасом вздрагивали при легком дуновении ветерка, доносившего слабую струю аммониевых испарений. Затем Тэйлор тихо сказал:
— Когда они поймут, что все дело в ложке, и доберутся до корней этой истории, нас, я боюсь, привлекут к ответственности… может быть, даже посадят…
У Силса вытянулось лицо.
— Век бы мне не знать этой дряни! Она принесла нам одни только беды. Окончательно упав духом, он громко зарыдал.
Тэйлор печально похлопал его по спине.
— Ну, если разобраться, все не так уж плохо. Это открытие тебя прославит, и ты сможешь диктовать свои условия, сможешь выбирать между крупнейшими промышленными лабораториями страны. А в свое время придет к тебе и Нобелевская премия.
— Верно… — Силс уже снова улыбался. — И, может, я найду еще способ нейтрализовать этот запах. Надеюсь, что найду.
— И я надеюсь, — с чувством поддержал Тэйлор. — Пойдем-ка назад. Они, наверно, уже нашли способ отделаться от этой ложки.
(Маятник)
Trends (1939)
Перевод: Б. Миловидов
«Маятник» — не первый мой рассказ, который был опубликован; он был третьим. Другие два, однако, не попали в «Astounding Science Fiction», так что они как бы и не считаются. Этот же рассказ — первый, который у меня купил Джон Кэмпбелл, и с тех пор я стал самым молодым членом «стаи», которую он к тому времени вокруг себя собрал.
Хотя потом Джону Кэмпбеллу и случалось иметь дело с еще более молодыми авторами, не думаю, что за всю свою карьеру он встречал новичка столь не от мира сего и столь наивного, как я. Похоже, это его забавляло: приятно иметь такую прекрасную возможность придать форму сырому материку. Как бы то ни было, я всегда считал себя его любимчиком — на меня он тратил больше времени и сил, чем на кого-нибудь еще. Хочется думать, что это до сих пор заметно.
