Всю эту рыбу вскоре бросили в одну широкую кадку, и женщины повезли ее на бивак, чтобы чистить и солить.
Рыбаки покурили свои трубки, с полчаса весело поговорили на берегу и вновь отправились на следующую тоню, к следующему перекату реки, где повторилась та же история.
Я уже не участвовал в новой ловле, а остался наблюдать на берегу, забравшись на высокую, отвесную скалу.
Передо мной открылась чудная картина северной природы: изгиб широкой, бурной, шумящей реки, местами с скалистыми берегами; по берегам широкие отмели из галек и камня; целый ряд холмов вдоль берегов, покрытых лесом, и море елей, сосен, пихты, лиственницы, уходящее в высь и сливающееся с далекими, синеющими горами. Настоящая тайга, Сибирь, непроходимая, неизвестная, знакомая только одному промышленнику зырянину.
Я задумался и не заметил, как снова началась ловля.
Красиво было смотреть на нее сверху, с птичьего полета.
Словно флотилия какая, выстроились в ряд, загородив реку, нижние лодки, тихо подвигались из-за прикрытия берега на чистое, блестящее плесо; навстречу им, из-за мыска, быстро надвигался другой ряд стройных лодочек, с плывущей сетью; кормщики молчаливо правили лодками; женщины, девушки ловко перегибались, подталкивались на ходу шестами, опуская их бесшумно в воду; все шло плавно, обдуманно, строго. И вдруг два крыла стали съезжаться, соединяться правильным образом, и пошла атака на рыбу. Шум, гам, крики, шлепающие по поверхности воды весла удары шестами, и среди реки, прямо передо мной, образовался полукруг, где видно было, как заперта рыба, видно было, как металась она.
И снова шумный натиск на берег, снова плеск воды, удары глушила, снова рыбы на берегу, громадные, полуторааршинные, снова все смешалось в толпе, которая набросилась на мотню и тащила ее на берег…
Еще две подобные тони, и мы поплыли к лагерю, где горели уже костры, и женщины ждали артель с обедом.
Пылали костры; над ними висели объемистые котлы, темные от сажи; кругом стояли деревянные корытца, валялись ложки, хлеб, — словом, все было готово, и мы дружною семьей сели за этот рыбацкий обед, который приготовлен был весь из рыбы.
— Откуда у вас пироги? — удивился я, видя, как на стол подали горячие рыбные пироги, видимо, только что вынутые из печи. — Разве у вас печь есть где в этом лесу?
— Нет, какая печь: это бабы наши пекут их под горячими камнями.
Пироги оказались превкусными, из свежих щук и налимов.
За пирогами следовала уха.
