Пять минут до счастья | страница 12

Петух, громко хлопая крыльями, самозабвенно кукарекал. Задрав голову и устремив взгляд в заоблачную высь, он надрывался из последних сил. Ему казалось, что нет на свете голоса приятнее, чем у него.

Солнце, позолотив края белоснежных кучевых облаков, медленно начинало свой путь по небосводу.

Неожиданно Петух осёкся. Ему показалось, что сверху на него льётся какая-то божественная мелодия. Он замер и прислушался.

Высоко под облаками он увидел журавлей. Журавли торжественно взмахивали крыльями и протяжно курлыкали, будто пели прощальную песню. Петух смотрел на медленно качающийся журавлиный клин как заворожённый. «Видать, первым рейсом на юг подались, — подумал он. — А как поют!» И от зависти у него даже желание кукарекать пропало. Так он и сидел, задрав голову, пока журавли не растворились в голубой дали.

Машенька проснулась от петушиного крика. Ей показалось странным, что крик оборвался как-то неожиданно.

Вскочив с постели, она в одной ночнушке, звонко шлёпая босыми ногами по полу, подбежала к окну. Выглянула и увидела Петуха в странной неподвижной позе.

— Ты чего, Петя, подавился иль о чём задумался?

Петух был сражён чёрной завистью!

Не обращая никакого внимания на Машенькин вопрос, он сорвался с места и как загипнотизированный поспешил в курятник.

Там он, перебивая сам себя, стал уговаривать полуспящих кур собраться в клин и полететь с ним на юг.

Те долго не могли понять, куда же им всё-таки надо лететь — в город Клин или на юг? А когда, наконец, поняли, чего от них Петух хочет, хором закудахтали:

— Ты чего, старый, совсем с ума спятил! Зачем нам на юг-то?! Нам и тут хорошо! Кто где родился, там тому и рай. Здесь мы на всём готовом: спим в тёплом, уютном курятнике, кормит нас Пелагея по расписанию, чего тебе ещё надобно? От добра добра не ищут.

— Чего доброго, разговоры пойдут об утечке куриных мозгов. Стыда не оберёшься. Да и вообще! Мы и летать-то не умеем! Тем более в такую даль.

— Чем я хуже Журавля?! — не унимался Петух. — Мне уже в суп пора, а я, кроме Пелагеева двора, нигде ещё не бывал!

— Кто петухом родился, тому журавлём не бывать, — продолжали увещевать его куры.

— Не хотите?! Я один полечу! — И он решительно выскочил из курятника.

Куры — за ним.

— Куд-куда же ты, Петя! — засуетились они. — Не петушись! Как же ты один клином-то полетишь? Да и дороги небось не знаешь?

— А это уж мои проблемы! Если очень захочу, то и клином полечу, — гордо произнёс Петух.