Ни для кого не было секретом, что в Прибалтике не любили и не любят русских. Да и где нынче заграницей любят русских? Образ россиянина неизменно связан с мафией или новыми русскими. Русские туристы теперь опережают немецких в рейтинге «самых плохих» заграницей. Они прячут шезлонги в своих гостиничных номерах, а не бросают на них полотенца, как немецкие туристы. Они нахально вклиниваются в очередь, потрясая наличкой, носят «сомнительную» одежду, спортивные костюмы, золото, ругаются и рыгают во время еды. Мужчин обычно сопровождают жены или подруги лет на 20 моложе, чем они.
Однажды слышала от сотрудницы британского консульства в Санкт Петербурге, что они увеличили стоимость виз для россиян, потому что видели как новые русские тратят деньги заграницей. А моя двоюродная сестра-экскурсовод рассказывала, что когда она по началу сопровождала автобусы с российскими туристами, в основном женщинами, в Италию, полиция при виде такого обилия россиянок объявляла чрезвычайную ситуацию — думала, что прибывала очередная партия представительниц древней профессии.
Как-то раз я приехала в Таллинн как раз со своим очередным бойфрендом. Катя решила повести нас во вновь открывшийся популярный бар «Лисья Нора». Подойдя к бару, мы обнаружили очередь перед входом. Очередь молчаливо и обреченно стояла, не двигаясь, и взирала на некоторые вновь подошедшие удачливые пары, перед которыми услужливо распахивалась дверь. Когда мы, наконец, не выдержали мучительного ожидания и поинтересовались у вальяжного метрдотеля, почему нас «не пущают» в «Нору», он ответил — У нас все столики зарезервированы. Хотя мы специально предварительно узнали по телефону, что резервирование не требовалось. Мы посовещались и решили сообщить о таком возмутительном факте обращения с клиентами «куда следует» — в КГБ. Катя привела нас в соответствующее здание, и на удивление, нас довольно демократично принял какой-то чин. Первое, что мы увидели на стене его кабинета — эмблему бара «Лисья Нора». — Из огня — да в полымя! Похоже, что удачи здесь нам не видать. Они, по-видимому, связаны одной веревочкой, — подумала я.
Сотрудник компетентного органа поведал нам о трудовых буднях представителей своей нелегкой профессии. Оказывается, он и его коллеги ведут напряженную борьбу на идеологическом фронте. Им неустанно приходится контролировать многочисленные развлекательные учреждения на предмет выполнения строгой установки партии — исполнять не менее 60 % русской и советской музыки. Прослушав вариации на тему «наша служба и опасна и трудна», мы изложили причину своего визита…После нашего рассказа о любви к советской музыке, неудавшемся посещении популярного бара и возможной коррупции среди его персонала, мы покинули передовую линию идеологического фронта с запиской, адресованной дирекции бара, которую мы и вручили посрамленному метрдотелю.
