Глава III
СПЕКУЛЯТИВНОЕ МАСОНСТВО.
ЕГО РОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ
I. Оперативное и спекулятивное
Профессиональные вольные каменщики никогда не были лишь чистыми практиками. К профессиональным функциям добавлялись заботы умозрительного характера. Главная из них была религиозного порядка. Первой общностью интересов у ремесленников одной и той же профессии была общность культа. Если у древних каждая коллегия имела своего бога, то во времена христианства каждое ремесло имело своего святого патрона, а братство ремесленников обосновывалось в какой-нибудь церкви или часовне. Каменщики, каменотесы, плотники, строители в разных местах поклонялись различным святым, а нередко и нескольким одновременно: среди них Четыре венценосных мученика, св. Блезу св. Людовик, св. Николай, св. Иосифу св. Анна, св. Фома... Что касается вольта каменщиков (Jranc-magons), их традиционный культ опирался на двух св. Иоаннов (Иоанна Крестителя и Иоанна Богослова). Их духовное родство как носителей Света очевидно>24>.
Обладая спецификой в отношении святого покровителя, этот культ был особенным также и с точки зрения объекта деятельности, он предназначался лишь собратьям по ремеслу, отсюда ритуалы инициации, которые были символическими и скрытыми от непосвященных. Эти ритуалы и обряды сопровождали любое посвящение в звание мастера>25>. Подобное посвящение в ремесло было в то же время и посвящением в знание божественного закона, который один позволял достичь совершенства во всем; при этом профессиональное совершенство было лишь одной из форм совершенства в служении Богу.
Это помогает понять, почему нельзя сомневаться в абсолютной ортодоксальности этих особых ритуалов. Действительно, кое-кто утверждает, что религия средневековых строителей не была рим-ско-католической. Говорят об их языческих традициях, об их связях с более или менее еретическими группами или сектами (тамплиеры, манихеи), о необычных скульптурах, которыми они украсили церковные порталы. Однако при этом нельзя забывать, в какую эпоху они жили. Необходимо понимать кипение идей, существовавшее в разные века, и помнить, в чем состояла в ту пору свобода их выражения. Легко вообразить, сколько метафизических проблем должны были изучать мастера-каменщики, относившиеся к элите. Их языком был символ, который до возникновения печатной книги выражался в резном камне. Лукавство некоторых скульптур, их эротизм не должны нас удивлять.
Можно ли думать, что чиновники, которым поручали руководить работами по строительству церквей, позволили бы оскорблять себя непосредственно через эти памятники, возведенные для будущих поколений во славу Господа и его церкви? В действительности эти изображения соответствовали нравам эпохи. У них были также цели морального характера. Будучи доказательством смирения и покорности, они отражали смысл слов «sum indignus» («недостоин»), произносимых во время церковной службы, и были выражением той католической истины, которую блаженный Анжелико де Фьезоле изобразил на своей знаменитой картине «Страшный суд» — где папы и монахи представлены в окружении грешников: это означает, что на Страшном суде у Иисуса Христа каждому воздастся по заслугам, в соответствии с его добрыми или злыми делами.
