Первый часъ ночи. Комната первой сцены, десятка полтора народу; дальняя часть въ полутьмe, впереди голубой фонарикъ; самоваръ, большая бутыль вина, фрукты и проч. — Дверь на балконъ отворена; оттуда и изъ оконъ — синяя ночь.
Равенiусъ
(сидитъ на корточкахъ передъ диваномъ и наигрываетъ на дудочкe — вродe флейты).
Вниманiе, господа! Тишина!.. Люси пляшетъ танецъ Саломеи…
Французскiй поэтъ.
А гдe же голова Крестителя?
Равенiусъ.
Молчи, негодяй, стань себe въ уголъ и молчи.
Французскiй поэтъ (Польскому поэту).
Когда я жилъ въ Парижe, я часто безумствовалъ въ кабачкахъ и клоакахъ…
Равенiусъ.
«О-жи-да-ю ти-ш-и-но!»
(Входитъ Люси, тоненькая и черноволосая).
Люси.
Что мнe плясать, Равенiусъ? Вы всегда смeетесь. Ну, какая тамъ, правда, Саломея?
Равенiусъ
(поглаживая козлиную бородку).
Ничего, Люси, мы съ тобой устроимъ хорошiй номеръ. Мы протанцуемъ, что мы чувствуемъ, а тамъ видно будетъ… Саломея это или восходъ солнца.
(Тихо, на одной ноткe, Равенiусъ начинаетъ. Люси въ легкомъ конфузe мягко перебираетъ ногами и носитъ свое тeло въ качанiи, закутавшись въ длиннeйшую вуаль.
Всe примолкли, видны силуэты по угламъ и свeтлая фигура Люси впереди).
Графъ
(Васe; оба стоятъ на балконe).
Хорошо, Вася, правда? Какъ сладко, больно. Тихо такъ, свeжо… О чемъ она думаетъ? Вонъ какъ пляшутъ кудряшки на ея головe, а головка блeдненькая и глаза…
(Равенiусъ кончаетъ, Люси утомилась, падаетъ на диванъ. «Охъ, устала, не могу больше». «Браво, браво».)
Французскiй поэтъ
(въ огромной манишкe и смокингe).
Позвольте въ благодарность приколоть вамъ эти цвeты. Когда я жилъ въ Парижe…
Рыжiй.
Милый ты мой Люсикъ, дорогой ты мой, ну какъ онъ пляшетъ, какъ онъ пляшетъ! (Обнимаетъ и долго, восторженно цeлуетъ). Ну, право, артистъ, художникъ онъ у меня!
Люси.
Глупая ты Рыжая, развe хорошо? Оставь, право, ты меня всегда конфузишь.
Польскiй поэтъ (подходя къ Графу).
Хорошо танцуетъ эта госпожа… хорошо. Она, знаешь ли, меня очень растрогала…
(Кладетъ голову на плечо Графа и глядитъ въ окно, на ночь, черными индусскими глазами).
Вася.
Мнe тоже очень нравится, какъ Люси танцуетъ… Я погружаюсь въ то же опьяненiе…
Равенiусъ.
Опять философствуютъ. Чтобъ вамъ… (Равенiусъ какъ будто усталъ, нeсколько блeденъ). Гдe мамуся-то? Пусть бы сюда вышла, на балконъ.
Польскiй поэтъ.
Гм… хе-хе… (хлопаетъ Равенiуса по плечу). Равенiусъ не сердись.
Равенiусъ.
Я не сержусь, это я такъ. Сейчасъ тамъ пить будутъ за здоровье этихъ чертей высокоуважаемыхъ. Вотъ и мамуся, и бокалы тащитъ, молодецъ!
